Гуманизм - залог свободы.
1. Меньше жаргонов.
2. Меньше канцелярии.
3. Убрать лишнее.
4. Убрать тавтологию.
5. Попытаться убраться местоимения: какая-то.
6. Не начинать предложения с: а, но,….
7. Можно начинать с: пусть, только, итак, ну, да, нет.
8. Убирать слова паразиты.
9. Меньше отрицаний.
читать дальше10. Не усложнять предложения.
11. Избавить избыточность местоимения «тут».
12. Больше конкретики
13. Читай вслух, что пишешь.
14. Захватывающие начало и убедительная концовка.
15. Концовку прописывать особенно тщательно.
16. Меньше писать: был, было, была, были, он, его, ее, их, мой, моя, мои, все, это, уже, однако, вдруг, внезапно, ибо, только, что-то, который, которые, которая
17. Ключевое слово в конце фразы.
18. Не вешать на дерево табличку с надписью «дерево». Не писать само собой разумеющиеся.
19. Писать много.
20. Укорачивать фразы. искусство писать – это искусство сокращать.
21. Писать не для себя, а для читателя. Ориентируйтесь только на читателей!
22. Избегать тупого перечисления событий.
23. Писать хорошо.
24. Фамилии и имена героев разные.
25. В произведении у героя должен меняться характер.
26. Делить произведение на сюжет и фабулу.
27. Трагедия – когда обе стороны правы.
28. Не более 4-ех, а то 3-ех героев.
29. Писать ясно и четко. «кивнул своей собственной головой в знак согласия, подтверждая сказанное»
30. Не злоупотреблять причастными и деепричастными оборотами.
31. Пишите просто интересно. Как можно более интересно! И вам простится многое, что не простится другому.
32. Читатель – ваша мишень.
33. Не принимают ни в одном издательстве? Опубликуйте за свой счет!
34. Утверждение всегда сильнее, чем отрицание! Всегда. Не боритесь с этой закономерностью нашей психики, используйте ее.
35. не употреблять эпиграфы
Эльвира Бояркина. Как писать диалоги.
Диалоги — это одно из самых проблемных мест в рукописях начинающих писателей. Как всегда, наиболее распространенная ошибка — это избыточность: ненужные описания, ненужные реплики, ненужные «украшательства». В диалогах особенно важно соблюдать принцип «Краткость — сестра таланта». Помните, что несколько лишних слов могут сделать разговор героев вялым или смехотворно вычурным.
Рассмотрим типичные ошибки:
ЗАТЯНУТОСТЬ
Непрерывный диалог не должен быть слишком длинным, иначе это замедляет динамику произведения. Разговор героев подразумевает реальное течение времени, тогда как в целом сюжет развивается намного быстрее.
Если продолжительный диалог все же необходим, то его следует разбавлять — например, описанием действий, эмоций героя и т.п. Блестящий пример хорошо выписанного диалога — сцена обеда профессора Преображенского и доктора Борменталя в «Собачьем сердце» Булгакова.
Еще один способ скрасить длинный диалог — пересказать его отдельные части:
Скуки ради думный дворянин Ендогуров рассказывал, о чем болтают бояре в государевой Думе, — руками разводят, бедные: царь со своими советчиками в Воронеже одно только и знает, — денег да денег. Подобрал советчиков, — наши да иноземные купцы, да людишки без роду-племени, да плотники, кузнецы, матросы, вьюноши такие — только что им ноздри не вырваны палачом. Царь их воровские советы слушает.
— А. Толстой «Петр I»
В одном абзаце уместилось то, что прямой речью было бы отображено на целой странице.
БЕССОДЕРЖАТЕЛЬНОСТЬ
Диалог замедляет темп развития сюжета и, следовательно, акцентирует внимание именно на этой части романа. Чем продолжительнее диалог, тем на большее внимание он претендует. Поэтому крайне важно не засорять его фразами, не несущими полезной информации.
Девушки попрощались:
— До свидания!
— Всего хорошего!
— Очень рада была вас видеть!
— Приходите к нам в гости!
— Непременно придем. В прошлый раз нам очень у вас понравилось.
— Ну, право же, не стоит. Ну что ж, прощайте!
Можно было бы ограничится одной фразой: «Девушки попрощались».
Аналогичная проблема — повторы одной и той же мысли:
— Неужели так и сказала: уходи?
— Да, именно так.
— Я не могу поверить.
— Клянусь! Я тебе передал все слово в слово. Так и сказала: уходи.
— Я не верю. Ты, верно, что-то перепутал.
Исключения из этого правила, разумеется, могут быть, но все же следует помнить, что пустой диалог — это скучно, а скучное читатель пропускает.
НЕЕСТЕСТВЕННОСТЬ
Диалог должен звучать естественно. Не стоит употреблять в разговоре героев сложносочиненные предложения на пять строк или выражения, которые не используются в разговорной речи.
— Тебе нужно регулярно поливать ростки, потому что иначе им неоткуда будет взять влагу, столь необходимую для их питания и полноценного развития.
Так не говорят. Предложение лучше перефразировать:
— Не забывай поливать ростки, а то они засохнут.
Исключения из этого правила: когда по авторской задумке герой должен выражаться по-книжному.
Еще одна проблема: копирование устаревших выражений. Автор в детстве зачитывался Дюма и у него в подкорке засело, что «так можно и нужно писать». В результате получается следующее:
— Тысяча чертей! — воскликнул офис-менеджер, выключая компьютер. — Ах, будь я проклят, если я не отомщу этим канальям!
При этом автору в голову не приходит, что слова «тысяча чертей», «будь я проклят» и «каналья» не используются в разговорной речи уже лет сто.
Чтобы проверить диалог на естественность звучания, читайте его вслух. Вычурные слова будут резать ухо.
НЕСООТВЕТСТВИЕ ДИАЛОГА СИТУАЦИИ ИЛИ ХАРАКТЕРУ ГЕРОЕВ
В романах новичков сплошь и рядом встречаются сцены, когда злодеи в пылу битвы беседуют с героями о добре и зле: длинными предложениями с деепричастными оборотами. Если вы думаете, что это нормально, попробуйте в течение пяти минут колотить подушку и одновременно пересказывать сказку о колобке. Получилось нечто связное? Снимаю шляпу.
Казалось бы это элементарно: бегун сразу после марафона не может давать пространные интервью, пожарник в пылающем здании не может просить: «Василий Иванович, подайте мне, пожалуйста, брандспойт!»... И тем не менее, подобные ошибки являются одними из самых распространенных.
ПЕРЕБОР С АТРИБУЦИЕЙ
По возможности убирайте авторские комментарии в диалогах: «сказал он», «произнесла она» и т.п.
Иван взглянул в лицо Маше.
— Какая ты все-таки молодец, — сказал он.
— Если бы не ты, у меня бы ничего не получилось, — отозвалась она.
— Да брось, не стоит, — проговорил Иван.
Убираем «сказал он», «отозвалась она», «проговорил Иван» — и смысл не потеряется. Читателю абсолютно понятно, кто что произнес.
Аналогичная проблема — лишние наречия и прочие «уточнения».
— Это нечестно! — всхлипнула девочка плаксиво.
В данном случае наречие дублирует смысл глагола. «Всхлипнула» вполне достаточно.
Еще хуже смотрятся штампы:
— Сейчас я с тобой расправлюсь! — зловеще ухмыльнулся Император.
— Умоляю, отпустите меня! — душераздирающе закричала девушка, заламывая руки.
«ГОВОРЯЩИЕ» ГЛАГОЛЫ И ЯРЛЫКИ
По возможности старайтесь не снабжать реплики героев излишне «говорящими» атрибутивными глаголами. Эмоции должны передаваться самой сутью сцены, а не приклеенными ярлыками.
Есть писатели, которые пытаются обойти правило исключения наречий, накачивая стероидами атрибутивные глаголы по самые уши:
— Брось пушку, Аттерсон! — проскрежетал Джекил.
— Целуй меня, целуй! — задохнулась Шайна.
— Ты меня дразнишь! — отдернулся Билл.
— С. Кинг «Как писать книги»
Не следует также постоянно напоминать читателю: вот этот герой — негодяй, а вот этот — прекрасный принц. Когда негодяи «злорадно скалятся», а принцы «презрительно поднимают брови» — это верный признак того, что автор писал, «надменно игнорируя здравый смысл». Опять же — характеризовать персонажа должны его слова и поступки.
ДЛИННЫЙ ДИАЛОГ ИЗ КОРОТКИХ ПРЕДЛОЖЕНИЙ
— Ты куда?
— В деревню.
— А что там?
— Ничего.
— А зачем?
— Надоело.
— Почему?
— Ты не поймешь.
Подобный диалог выключает образное мышление. Читатель начинает видеть не мысленную картинку, а буквы. Если односложное перекидывание словами абсолютно необходимо по сюжету, то его надо разбавлять описаниями.
АКЦЕНТ И ИСКАЖЕНИЕ РЕЧИ
С передачей акцента и искажениями речи надо быть очень аккуратным. Если у читателя хоть на миг возникнет затруднение в прочтении фраз типа «’eволюция — это п’ек’асно», то от буквальной передачи акцента следует воздержаться. Достаточно упомянуть, что герой картавит.
ОДНОТИПНАЯ АТРИБУЦИЯ
— Я пошла в магазин, — сказала Маша.
— Не забудь купить сушек, — сказала бабушка, отсчитав ей деньги.
— А мне конфет! — сказал папа из-за двери.
Не стоит раз за разом повторять одинаковые атрибутивные глаголы, иначе внимание читателя зафиксируется именно на этих словах. Если вам сложно подобрать атрибутивный глагол, вставьте фразу, которая будет описывать действие героя, а потом — его реплику.
— Я пошла в магазин, — сказала Маша.
Бабушка отсчитала ей деньги.
— Не забудь купить сушек.
— А мне конфет! — послышался папин голос из-за двери.
Читателю абсолютно понятно, что «не забудь купить сушек» сказала бабушка. Перестроенная фраза «послышался папин голос из-за двери» тоже позволяет избежать очередного «сказал».
НЕУДАЧНОЕ ПЕРЕИМЕНОВАНИЕ ФОКАЛЬНОГО ПЕРСОНАЖА
Если вы уже упомянули, как зовут вашего героя, и что именно он является фокальным персонажем, не обозначайте его словами, указывающими на пол, возраст, профессию, социальный класс, должность и внешний вид. Например: «мальчик», «бухгалтер», «графиня», «нищий», «неряха». Читатель глядит на созданный вами мир глазами фокального персонажа, соответственно, он никак не может «называть себя» стариком или охотником. Это определения для других людей, для тех, с кем общается фокальный персонаж
Петя, затаив дыхание, смотрел на Машу. Ему вспомнилось все — и путешествие на дачу, и велосипедная прогулка, и купание в пруду.
— Ты надолго приехала? — спросил он.
Маша пожала плечами.
— Посмотрим. Надо дождаться отца — он решит.
— Оставайся! — чужим голосом проговорил юноша.
«Юноша» выбивает читателя из образа Пети. Чтобы сцена смотрелась органично, надо называть людей и предметы так, как это делал бы сам фокальный персонаж. Очевидно, что сам себя он может называть только по имени, фамилии или прозвищу, которое ему нравится.
УПОТРЕБЛЕНИЕ ИМЕНИ В ДИАЛОГЕ
— Здравствуй, Маша!
— Здравствуй, Петя! Как я рада тебя видеть!
Что неправильно? Во время разговора мы практически никогда не называем людей по имени. Поэтому данный диалог звучит фальшиво.
ПЕРЕСКАЗ СЛОВ ТРЕТЬЕГО ЛИЦА
— Я встретил Машу. Она сказала: «Петя, почему ты заходишь ко мне в гости?» — «Потому что мне некогда», — ответил я.
Старайтесь либо вообще избегать прямой речи в прямой речи, либо передавать слова третьего лица так, как они звучат в обычном разговоре. Например:
— Сегодня Машу встретил: она спрашивает, куда я пропал. Я соврал, что у меня нет времени.
ПЕРЕСКАЗ ТОГО, ЧТО ГЕРОИ И ТАК ЗНАЮТ
Часто начинающие авторы пытаются ввести читателя в курс дела с помощью диалога. И вот два эльфа заходят в таверну «У зеленого тролля» и начинают пересказывать друг другу историю Срединного королевства, в котором они живут:
— Ты же знаешь, пару лет назад орки напали на наши северные границы и сожгли пять городов. И тогда король Сигизмунд Пятнадцатый выделил триста тысяч воинов на боевых драконах...
— Да, эта битва недаром вошла в летописи. Помнишь, как они захватили Волшебный Камень Всезнания?
— Конечно, помню.
НЕКОРРЕКТНОЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ИНОСТРАННЫХ ВЫРАЖЕНИЙ
Иностранцы в романах новичков нередко говорят на своем родном языке с дикими ошибками. Если вы не уверены, как правильно пишется фраза, проконсультируйтесь у высокопрофессионального переводчика или у носителя языка.
ПЕРЕБОР СО СЛЭНГОМ И МАТОМ
Если ваш герой «ботает» исключительно «по фене», читатель может его «не догнать». А если герой будет «ботать» больше абзаца, читатель может закрыть вашу книгу и больше никогда к ней не вернуться.
Мат в литературе допустим только в малых дозах и только к месту. Исключения — авангардные романы, выходящие в полуподпольных издательствах тиражем в 500 экземпляров.
Какими свойствами должен обладать хорошо прописанный диалог?
1. Он должен быть абсолютно необходим, т.е. без него невозможно развитие сюжета или раскрытие личности того или иного героя.
Пример: разговор Скарлетт и Эшли в библиотеке (М. Митчелл «Унесенные ветром»)
2. Каждый из героев должен разговаривать на своем собственном языке. Его надо наделить любимыми словечками, заранее продумать, как он будет строить фразы, каков у него лексический запас, какой уровень грамотности и т.п. То же самое касается излюбленных жестов и поз. Этот прием позволит не только проговорить нужную по сюжету информацию, но и создать достоверный образ.
— «Нимфа», туды ее в качель, разве товар дает? — смутно молвил гробовой мастер. — Разве ж она может покупателя удовлетворить? Гроб — он одного лесу сколько требует...
— Чего? — спросил Ипполит Матвеевич.
— Да вот "Нимфа"... Их три семейства с одной торговлишки живут. Уже у них и матерьял не тот, и отделка похуже, и кисть жидкая, туды ее в качель. А я — фирма старая. Основан в тысяча девятьсот седьмом году. У меня гроб — огурчик, отборный, любительский...
— И. Ильф и Е. Петров «Двенадцать стульев»
При этом следует помнить, что герои не могут вести себя со всеми одинаково и разговаривать в одной манере и с королевой, и с портовым грузчиком.
3. Читатель должен ясно представлять себе, где и в какое время суток находятся герои. Вокруг них надо создать живой мир — с запахами, звуками, обстановкой, погодой, освещением и т.п. Но излишне увлекаться описаниями тоже не стоит. Используйте «ключи»: есть ряд образов, упоминание которых тут же настраивает читателя на определенный лад. Например, раскат грома — это тревога и знак перемен; пение птиц — безмятежность; свечи — уют, интимная обстановка (в некоторых случаях — одиночество) и т.п.
Вечер в конце июня. Со стола на террасе еще не убран самовар. Хозяйка чистит на варенье ягоды. Друг мужа, приехавший на дачу в гости на несколько дней, курит и смотрит на ее обнаженные до локтей холеные круглые руки. (Знаток и собиратель древних русских икон, изящный и сухой сложением человек с небольшими подстриженными усами, с живым взглядом, одетый как для тенниса.) Смотрит и говорит:
— Кума, можно поцеловать руку? Не могу спокойно смотреть.
Руки в соку, — подставляет блестящий локоть. Чуть коснувшись его губами, говорит с запинкой:
— Кума...
— Что, кум?
— Знаете, какая история: у одного человека сердце ушло из рук и он сказал уму: прощай!
— Как это сердце ушло из рук?
— Это из Саади, кума. Был такой персидский поэт.
— И. Бунин «Кума»
4. Для более четкой визуализации действия показывайте читателю, что герой не только говорит, но и жестикулирует, передвигается, гримасничает и т.п.
— Ай-яй-яй! — воскликнул артист, — да неужели ж они думали, что это настоящие бумажки? Я не допускаю мысли, чтобы они это сделали сознательно.
Буфетчик как-то криво и тоскливо оглянулся, но ничего не сказал.
— Неужели мошенники? — тревожно спросил у гостя маг, — неужели среди москвичей есть мошенники?
В ответ буфетчик так горько улыбнулся, что отпали все сомнения: да, среди москвичей есть мошенники.
— М. Булгаков «Мастер и Маргарита»
Если герой испытывает сильные эмоции, не рассказывайте, а показывайте это.
— Тебе никогда не стать космонавтом! — воскликнул злобно Иван.
То же самое можно написать следующим образом:
Лицо Ивана побагровело, кулаки сжались.
— Тебе никогда не стать космонавтом!
Чувствуется разница?
5. Тщательно следите за тем, чтобы речь героев соответствовала месту, времени, настроению и индивидуальным особенностям героев. Если человек проснулся с похмелья, он вряд ли сможет шутить с девушками; если зэку-лесорубу упала на ногу кувалда, он не воскликнет: «Ай, как больно!»
6. Длина предложений в диалогах должна соотносится со скоростью развития событий. В кризисных ситуациях человек говорит кратко; дома у камина может позволить себе цветистые обороты и поэтические сравнения.
Рэнди Ингермансон. "Как написать идеальную сцену в романе"
Пытаетесь написать сцену, а она «не звучит»? В этой статье я расскажу вам, как решить эту проблему.
Возможно, вы думаете, что создание совершенной во всех отношения сцены невозможно. В конце концов, никто не может писать так, чтобы идеальным было каждое слово, каждая мысль, каждое предложение и каждый абзац. Да и что значит слово «идеальный»?
Если честно, то у меня нет однозначного ответа. Каждый понимает совершенство по-своему, и стиль — это дело вкуса. Но вы можете написать идеально структурированную сцену. И она будет звучать намного лучше неструктурированной.
Я собираюсь позаимствовать кое-что из книги Дуайта Суэйна «Приемы издающегося писателя». Это одна из лучших работ о том, как писать художественную литературу. Если у вас нет этой книги — тем хуже для вас.
Для начала мы должны понять, что мы берем за точку отсчета. Откуда мы знаем, что такое совершенство? Ответ кроется в мотивации вашего читателя. Читатель покупает ваш роман потому, что вы обеспечиваете ему мощный заряд эмоций. Если вы пишете дамский роман, вы должны создавать у читательницы иллюзию, что она сама влюбилась. Если вы пишете триллер, читатель должен себя чувствовать так, будто он сам подвергается смертельной опасности и у него есть один шанс на миллион на спасение себя (или человечества). Если вы пишете фентази, пусть ваш читатель поверит, что он находится в другом мире, где все устроено по-другому и где есть место чудесам и магии. И т.д. и т.п.
Если вам не удается пробудить подобные чувства, можете считать всю задумку неудачной. Если удалось — вы на коне. Идеалом в художественной литературе можно считать книгу, которая наиболее эффективно вызывает в читателе требуемые эмоции.
Схемы построения сцены бывают двух видов: общая и детальная.
Общая схема очень проста. У вас есть всего два варианта: Дуайт Суэйн называет их «Причина» и «Следствие».
«Причина» состоит из следующих частей:
- Цель
- Конфликт
- Катастрофа.
«Следствие» состоит из:
- Реакции
- Дилемы
- Решения
Возможно, вы думаете, что пободное структурирование — это большое упрощение и что это низводит работу автора до писания по шаблону. Ничего подобного. Это низводит художественную литературу до двух схем, результативность которых доказали тысячи писателей.
Как было выше сказано, «Причина» состоит из трех частей: Цели, Конфликта и Катастрофы, каждая из которых в высшей степени важна. Возьмем героя, от чьего лица ведется повествование. Ваша задача — показать его так, чтобы читатель мог почувствовать себя на месте данного персонажа.
Цель — это то, что ваш герой хочет получить в начале сцены. Причина, почему у вашего персонажа должна быть цель состоит в том, что именно цель заставляет его совершать какие-либо действия.
Конфликт это препятствия, с которыми сталкивается ваш герой на пути к цели. В книге обязательно должны быть конфликты. Если персонаж достигает желаемого без конфликта, читатель начинает скучать.
Катастрофа — это невозможность героя достичь цели. Не давайте ему добиться победы! Победа — это скучища! Если «Причина» оканчивается победой, у читателя нет повода для того, чтобы читать дальше. Пусть случится что-то ужасное. Пусть ваш герой повиснет над пропастью. Заставьте читателя перевернуть страницу, чтобы узнать, что будет дальше.
Теперь рассмотрим «Следствие».
«Следствие» состоит из трех частей: Реакция, Дилема и Решение. Опять же, каждый из этих пунктов крайне важен для написания удачного «Следствия». Уберите что-нибудь одно, и оно не будет работать. Важное замечание: «Следствие» всегда должно идти за «Причиной». «Причина» заканчивается катастрофой и вы не можете сразу же начать еще одну «Причину», которая начинается с Цели. Почему? Потому что если вы только что пострадали от серьезной неудачи, вы не можете просто так подняться и взяться за что-то другое. Вам нужно прийти в себя. Это основы психологии.
Реакция — это эмоциональное следствие Катастрофы. Когда случается что-то ужасное, вы находитесь в некотором замешательстве. Вы не можете ничего с этим поделать. Так что покажите, что ваш герой достоверно реагирует на Катастрофу. Ему больно. Дайте читателю шанс пострадать вместе с героем. Возможно, вам потребуется показать, что прошло какое-то время. Это не время для действия, это время для обдумывания ситуации. Время для рыданий. При этом вы не можете страдать вечно. В настоящей жизни если человек слишком увлекается горем, он теряет друзей. В художественной литературе такой герой потеряет читателей.
В итоге вашему герою нужно за что-то ухватиться: найти точку опоры и рассмотреть варианты решения. И проблема заключается в том, что у него нет этих вариантов.
Дилемма — это ситуация, в которой нет приемлемых вариантов. Если ваша Катастрофа — настоящая, у героя нет шанса на приятный исход из ситуации. Героя должен столкнуться с настоящей дилеммой. Позвольте герою проработать различные варианты. Это даст читателю причину для беспокойства — и это хорошо. Он начнет гадать, что же будет дальше.
Решение — это выбор меньшего из зол. Это важно, так как решение заставляет героя вновь действовать. Люди, которые никогда не принимают решений, скучны — никто не захочет читать о подобном герое. Так что заставляйте своего персонажа решать и пусть это будет лучшее из решений, такое, какое читатель сможет уважать. Сделайте это и читатель будет должен переворачивать страницу за страницей, потому что теперь у вашего героя появится новая Цель.
Теперь вы попали в исходную точку. Вы начали с «Причины», перешли к «Следствию», а затем к новой Цели новой «Причины». И так будет продолжаться до тех пор, пока вы не завершите повествование и не дадите герою либо Полную Победу, либо Полное Поражение. Смена «Причин» и «Следствий» будет вести читателя и он не сможет оторваться от нее. Вот это и есть идеал.
Однако это только половина дела. Я рассказал вам, как сконструировать «Причину» и «Следствие» в общих чертах. Но вам еще нужно прописать каждый абзац, во время которых герой плавно перейдет от первоначальной Цели к жуткому Конфликту, затем — к разрушительной Катастрофе, потом — к внутренней Реакции, следом — к ужасной Дилемме и, наконец, к хитроумному Решению.
Как же это сделать? Для этого следует рассмотреть Детальную Схему построения сцены.
Ответ кроется в том, что Дуайт Суэйн называет «Мотивационно-реакционными элементами» (для краткости МРЭ). Писать МРЭ нелегко. Но я сделал вывод, что это самая лучшая технология для повышения качества художественного произведения. Мне доводилось тренировать несколько писателей и основной проблемой для них было написание правильных МРЭ. Решение, которое я им предложил было следующим: они должны были тщательно проработать несколько глав так, чтобы каждая из них была цепочкой идеальных МРЭ. После нескольких глав техника давалась им все легче и легче. Затем я потребовал, чтобы они полностью переписали свои романы в этом порядке. Это ужасно тяжелая работа, но те, кто выжил после «Школы молодого бойца», превратился в писателя совсем иного порядка.
Правильно выстроенные МРЭ — это волшебный ключ к написанию неотразимой художественной литературы. Можете верить, можете нет. Попробуйте и увидете сами.
Для начала нам потребуется углубиться в теорию.
Вы будете писать свои МРЭ, сменяя то, что ваш герой видит (Мотивация), на то, что он делает (Реакция). Это очень важно.
Мотивация — это внешняя, объективная причина действия героя, что-то такое, что ваш герой может видеть (слышать, обонять или чувствовать).
Вот простой пример: «Тигр соскочил с дерева и бросился на Джека».
Отмечаем главные события: они объективны. Мы представляем Мотивацию так, как будто она снимается на видеокамеру. Ничто не показывает, что мы смотрим на сцену с точки зрения Джека.
Реакция имеет внутреннее и субъективное начало и вы представляете ее в том виде, как видит события ваш герой — изнутри. Реакция никогда не должна идти в одном абзаце с Мотивацией — иначе вы рискуете запутать читателя, а читатели этого очень не любят.
Реакция всегда более сложнее, чем Мотивация. Когда вы видите тигра, в первые доли секунды вы можете испытать только одно чувство — страх (пока у вас есть время только на рефлекс). Но вскоре вы уже будете способны реагировать разумно: что-то сделать, о чем-то подумать, что-то сказать. Вы должны представить перечень реакций вашего героя именно в этом порядке, иначе вы уничтожите иллюзию реальности.
Продолжаем пример: «Волна адреналина прошла по телу Джека. Он вскинул ружье, прицелился и нажал на курок. «Сдохни, скотина!»
Теперь давайте проанализируем. Примечаем все три части Реакции:
Чувство: «Волна адреналина прошла по телу Джека». Чувства прописываются в первую очередь, потому что они возникают почти мгновенно.
Рефлекс: «Он вскинул ружье...» Это происходит во вторую очередь как результат страха. Инстинктивный результат, который не требует обдумывания.
Рациональное действие и речь: «... прицелился и нажал на курок. «Сдохни, скотина!» Это происходит в самую последнюю очередь, после того, как у Джека появляется время, чтобы обдумать свои действия. Он нажимает на курок — рациональный ответ на опасность. Он говорит — выражение его внутренних переживаний.
Из Реакции можно вычеркнуть одну или две части. Однако существует важное правило: какие бы части вы ни сохранили, они должны идти в правильном порядке. Если это Чувство, оно должно идти вначале. Если это Рефлекс, он никогда не должен идти впереди Чувства. Если это Рациональное Действие, оно всегда должно идти последним.
После Реакции идет другая Мотивация. Нельзя написать одну МРЭ и вздохнуть с облегчением. Вы должны написать еще, еще и еще. Реакция, которую вы только что описали, приведет к новой Мотивации, которая опять будет внешней и объективной, и которую вы опишете в отдельном абзаце.
Продолжаем начатый пример: «Пуля задела левое плечо тигра. Кровь хлынула из раны. Тигр пошатнулся, взревел и вновь прыгнул на Джека».
Пишите каждую «Причину» и «Следствие» как череду МРЭ. Все, что не выглядит как МРЭ, следует вычеркнуть. Нельзя оставлять ни одно предложение, которое не несет в себе нужной информации.
Вероятно, вы думаете, что никто не сможет писать, следуя этим правилам. Вы попробовали и теперь сидите перед компьютером, боясь пошевелиться лишний раз, чтобы не нарушить ПРАВИЛО. Ну что ж, случилось то, что называется «писательской блокировкой». В этом случае позвольте мне раскрыть последний секрет написания идеальной сцены.
Забудьте все правила. Напишите главу в обычной манере. Чувствуете себя лучше? Творческий процесс — это создание истории из ничего. Это тяжелая работа, это интересно, это никак не структурировано. Поступайте так и не сожалейте о правилах.
После того, как вы закончите с творчеством, отложите главу на некоторое время. Позже вы отредактируете ее, но сейчас еще не время. Сделайте что-то еще. Сходите в боулинг. Проведите время с теми надоедами, которые живут в вашей квартире (вы все еще помните их в лицо?). Сделайте что-то, что не относится к Написанию Книги.
Позже, когда вы будете готовы к анализу написанного, вернитесь за компьютер. Соберитесь с духом. Редактура — это процесс, противоположный Творчеству, и это всегда деструктивное действие.
Проанализируйте текст, который вы только что написали. Что это - «Причина» или «Следствие»? Или ни то и не другое? Если это «Причина», проверьте, есть ли в ней Цель, Конфликт и Катастрофа. Обозначьте каждую из них в отдельно взятом предложении. Аналогично, если это «Следствие», то обозначьте Реакцию, Дилемму и Решение. Если вы не можете отнести текст ни к «Причине», ни к «Следствию», выкидывайте эту графомань. Возможно, потом вы придумаете как ее использовать в качестве соннета, лимерика или технической инструкции, но этот кусок текста не является художественной литературой, и на свете не существует способа сделать его таковой.
Теперь, когда вы знаете, что вы написали — «Причину» или «Следствие», перепишите ее МРЭ за МРЭ. Следите, чтобы каждая Мотивация была отделена от Реакции.
Проанализируйте каждую Мотивацию и удостоверьтесь, что все они объективны и имеют внешние причины. Забудьте о милосердии. Нельзя испытывать жалость к тому, что отравляет ваше произведение. Убейте все лишнее или оно убьет вас.
Теперь удостоверьтесь, что каждая Реакция является субъективной и имеет внутренние причины, которые кроются в сердце героя. Проследите, чтобы все они шли в правильном порядке.
После того, как вы закончите, займитесь редактурой стиля, грамматики, пунктуации и всего остального.
Поздравляю, вы написали идеальную сцену. Теперь делайте все то же самое снова и снова, пока не закончите книгу.
Рина Грант: "Точка зрения персонажа. Фокальный персонаж"
В русской литературе вопрос "точки зрения" (то есть, чьими глазами мы "смотрим" на происходящее в книге), почему-то считается сугубо теоретическим. Мол, сначала автор напишет, как Бог на душу положит, а потом придет литературовед и проанализирует, что за точки зрения в своем произведении автор интуитивно использовал. Самого же автора никто, похоже, не учит, как выгодно и с умом применять различные виды точек зрения на благо произведению.
Но в мировой писательской практике совсем другая картина. Овладение письмом в различных точках зрения считается одним из самых первых и основных навыков писателя. Этому учат в пятых классах школ при написании сочинений.
Конечно, великое множество выдающихся писателей писали и пишут интуитивно, не считаясь с правилами. Но мне кажется, чтобы блестяще нарушать правила, нужно их сначала изучить. "Точка зрения" — это и есть одно из таких обязательных писательских правил.
Примечание. Я стараюсь пользоваться терминологией, введенной Б.А.Успенским в "Поэтике композиции". Это, кажется, чуть ли ни единственное сочинение в русском литературоведении, которое впервые подняло вопрос точки зрения. Однако некоторые исследователи в своих статьях используют и переводы английских терминов (которые мне кажутся более образными, чем термины Успенского), так что их я тоже буду упоминать по ходу.
Примерно до начала 20-го века в литературе существовало только две точки зрения, с которых могло вестись повествование.
1. Так называемая "точка зрения всезнающего автора" (Успенский ее называет "нулевой"). То есть автор знает все события романа, видит всё, что творится в мыслях и душах у героев, и обо всем без утайки докладывает читателю. Например:
«Виктор пришел в отчаяние.
— Ну ты и дура, Машка!
Машке ужасно хотелось заплакать, но она терпела.
— Сам дурак».
Тут автор влезает в голову обоим героям и описывает, что оба чувствуют и думают: Виктор приходит в отчаяние, Машке хочется плакать.
Автор может даже подсказать, что произойдет дальше: «Ах, если бы Машка знала, что эта ничтожная встреча перевернет всю ее жизнь!». Он показывает нам события произведения опосредованно, через призму собственного восприятия, а читатель как бы слушает автора-рассказчика, докладывающего обо всех событиях и эмоциях.
Естественно, эта точка зрения имеет много плюсов, но ее главный минус — читатель лишен возможности сопереживать персонажу напрямую: он не может сам влезть им в души.
2. Вторая точка зрения — Повествование от первого лица. С этим тоже всё ясно: автор рассказывает о том, что якобы произошло с ним самим. В текстах такого рода уже появляются ограничения: автор не может рассказывать о событиях, о которых он по сюжету ничего не должен знать. Он в принципе не может влезать в головы другим персонажам и описывать, что они чувствуют и думают. Хотя и тут возможны фокусы типа "ах, знал бы я тогда, что..." Несмотря на ограничение свободы автора, читателю легче сопереживать повествованию от первого лица, так как он невольно ассоциирует себя с главным героем.
С развитием литературы в конце 19-го — начало 20-го века авторы стали осваивать более интимный, "человеческий" подход к читателю. Оказалось, что и в третьем лице можно писать от имени персонажа, а не от имени автора. Так сложилась третья точка зрения:
3. Третье лицо ограниченное (Успенский называет ее "внутренней точкой зрения", потому что всё происходящее описывается как бы глазами конкретного персонажа). Этот тип точки зрения доминирует в современной литературе, но он же является и самым сложным. Овладение ограниченной точкой зрения требует большой практики и умения включать в текст только то, что видит, думает и ощущает данный герой. Ведя свой рассказ от третьего ограниченного лица, автор должен соблюдать следующие правила:
1) показывать события через менталитет данного персонажа (образовательный уровень, воспитание, убеждения и предрассудки, стиль речи и т.п.)
Всё, что автор хочет сказать о герое, следует вложить в его (героя) собственные слова, мысли и поведение, или же передать это через отношение к нему других персонажей (например, посредством диалога). Если, например, герой — негодяй, автор не имеет права «взять микрофон» и намекнуть читателю, что не разделяет взглядов этого мерзавца. Единственный выход — отобразить действия героя так, что читатель сам возненавидит этого гада, без излишних намеков со стороны автора.
Стиль повествования имеет тут огромное значение! Если точка зрения в произведении принадлежит полуграмотному бомжу, произведение должно писаться слогом полуграмотного бомжа. С умом отредактированным, естественно. То есть те слова, понятия, предметы, которые прекрасно известны автору, но с которыми данный бомж не знаком, из текста исключаются автоматом.
Хорошее упражнение-зарисовка: набросайте описание комнаты или квартиры. А затем перепишите описание несколько раз, с позиции разных людей и их голосом (но от третьего лица!). Многодетная мать заметит, что нигде не валяются игрушки. Педанта поразит невытертая пыль. Электрик не заметит пыли, но отметит плохую проводку. Ученый не заметит проводки и бросится сразу к книгам. Всё разным языком, четыре человека — четыре менталитета, четыре разные комнаты.
2) Внутренних точек зрения в произведении может быть и несколько: события могут описываться вперебивку глазами нескольких персонажей, которые в данном случае называются фокальными персонажами. Но и тут есть некоторые правила:
Чем короче произведение, тем меньше должно быть фокальных персонажей. В современном коротком рассказе — только одна точка зрения, только один фокальный персонаж. В большом рассказе может быть две точки зрения, в повести — две и более, в романе — как правило, четыре-восемь (хотя бывает, что на роман приходится всего одна точка зрения).
Нельзя резко менять точку зрения в монолитном «куске текста». Метания из головы одного фокального персонажа в другую без конкретной авторской задачи называются "прыганьем по головам". В одном абзаце мы переживаем происходящее с одним героем, в другом вдруг попадаем в голову его противника и узнаем, что тот чувствует и думает... это игра в поддавки с читателем. Одна сцена — один фокальный персонаж. Его глазами мы и должны смотреть на происходящие события.
Чтобы внутри сцены переносить точку зрения с одного персонажа на другого, нужна очень веская причина, и при таком переносе необходимо всегда следить, чтобы читателю было ясно, чьими именно глазами мы смотрим на события.
3) Поскольку всё происходящее пропускается через восприятие конкретного персонажа и описывается его "голосом", всё, что не попадает в эти рамки, должно опускаться. Иначе возникает так называемый "глюк" ограниченной точки зрения. Например (из одного любительского рассказа):
«Кэт сидела на диване и горько плакала. Сволочи! Какие же все сволочи! Ну ничего, она еще им покажет... Кэт поплакала еще немножко, вытерла платочком покрасневшие глаза, расправила складочки розового в горошек платья и слезла с дивана».
Редактор зарубил этот рассказ с первых же слов, с приговором: «Глюк точки зрения». Где же он? А вот:
Начало хорошее, нейтральное: «Кэт сидела на диване и горько плакала». Читатель еще не знает, в какой точке зрения пойдет повествование, и готов настроиться на любую. Вот она: «Сволочи! какие же все сволочи! Ну ничего, она еще им покажет...»
Всё ясно — мы смотрим на мир глазами Кэт: это ее чувства, ее мысли, но вдруг — бэмс! — «Кэт поплакала еще немножко, вытерла платочком покрасневшие глаза, расправила складочки розового в горошек платья и слезла с дивана».
Глазами Кэт, говорите вы? А Кэт что, знает, что у нее глаза красные? Что хотите делайте, но она не может воспринимать в данный момент свое платье как "розовое в горошек": она ревет и страдает, куда ей о платье думать? Это автор-всезнайка высунул голову и зачем-то описал глаза и платье героини, хотя читатели сами бы всё в уме дорисовали. В результате получается прокол точки зрения.
Подобные проколы всегда получаются, когда фокальный персонаж говорит, знает или ощущает то, чего не может ни знать, ни говорить. И отсюда еще одно важное правило:
4) При работе с ограниченной точкой зрения третьего лица настоятельно рекомендуется опускать глаголы чувственного восприятия и мыследеятельности: подумал, увидел, услышал, ощутил и т.п. Почему? Потому что читатель и так "сидит" в голове данного персонажа. Читателю и так понятно, что это именно персонаж увидел или подумал ту или иную вещь. Употребление этих глаголов как бы отстраняет читателя, напоминая, что между ним и героем стоит автор . Подобная точка зрения называется "фильтрованной" (пропущенной через голову автора). В качестве примера приведу два абзаца:
С глаголами чувственного восприятия:
«Такой клинок королю под стать», — подумал Зигфрид. Он протянул руку и погладил сталь. Она была на ощупь скользкая, лезвие неощутимое. Зигфрид почувствовал, как под кожей у него забегали мурашки».
А теперь сравним тот же самый текст, написанный с так называемой глубокой позиции (автор не встревает со своими ремарками и только передает состояние персонажа):
«Такой клинок королю под стать! Зигфрид протянул руку и погладил сталь. Скользкая, лезвие неощутимое. Под кожей у него забегали мурашки».
Вот еще примеры:
Фильтровано: "Виктор выглянул в окно и увидел, что в песочнице копошилась девочка".
Напрямую: "Виктор выглянул в окно. В песочнице копошилась девочка".
Фильтровано: "В воцарившейся тишине Таня услышала, как вдалеке о чем-то пел соловей".
Напрямую: "Воцарилась тишина — только вдалеке о чем-то пел соловей."
Наверное, нет смысла добавлять, что "глубокая позиция" гораздо живее фильтрованной и как бы переносит читателя в произведение, заставляет его сопереживать. Одним словом, все "подумал, увидел, ощутил" лучше опускать.
Стоит, пожалуй, упомянуть и об остальных, менее употребительных, точках зрения:
4. От второго лица. "Вы входите в трамвай... навстречу вам поднимается прекрасная девушка..." Подобная точка зрения встречается редко, но, если все сделать с умом, то может получится очень красивый текст. Подобная манера изложения в основном применяется в туристической литературе.
5. Третье лицо объективное или "бихевиористское повествование" (Успенский называет эту точку зрения "внешней"). При таком роде повествования автор описывает только внешние признаки поведения героев. Все мысли и чувства остаются за кадром. Он улыбнулся, она опустилась на стул — своего рода кинофильм. Читателю показывают картинку и предоставляют самому делать выводы: кто что почувствовал или подумал. Опять же, если применять с умом, дает сильный эффект.
17 секретов для начинающих писателей от Стивена Голдсберри
1. Никогда не оставляй свое самое лучшее напоследок. Раскрывайте себя незамедлительно, а потом посмотрите, что произойдет. Чем лучше начало, тем лучше продолжение.
2. Открытие абзаца, предложения, строки, фразы, слова, заголовка - есть начало важнейшей части вашей работы. Это задает тон и дает читателю понять, что вы командующий писатель.
3. Первая обязанность писателя - развлекать. Читатели теряют интерес с описаниями и абстрактной философией. Они хотят развлечений. Но они чувствуют себя обманутыми, если развлекаясь, ничему не научились.
4. Покажи, а не рассказывай или тенденциозно излагай.
5. Голос намного важнее чем картинка.
6. Произведение намного важнее чем что-либо. Читатели (и издатели) заботятся меньше всего об умении чем о содержании. Вопрос, который они задают не “Как вы достигли того, чтобы стать писателем?”, но “Насколько хорошо написано произведение?”.
7. Эти правила достаточно противоречивые. Такова природа правил в искусстве.
8. Все записи создают конфликт. Уделите качественное внимание оппозиции и хорошим строкам. Власть антагонистов должна равняться власти главных героев.
9. Часто переключайтесь. Пробуйте предложения разной структуры и типа. Создавайте хорошее сочетание повествований, описаний, экспозиций и диалогов.
10. Будьте осторожны со словом. Одно слово, как капля йода в галлоне воды, может изменить цвет вашего манускрипта.
11. Обеспечьте читателя завершением. В последних предложениях рассказа откликается что-то, что произошло раньше. Жизнь идет по кругу. “Если в первой вашей главе есть пистолет, то пистолетом заканчивается книга” (Эн Рул)
12. К концу работы, конфилкт следует достичь некоего разрешения. Необязательно счастливая концовка.
13. Корректируйте, исправляйте. Вы никогда не получите хороший результат с первой попытки.
14. Избегайте чрезмерное использование прилагательных и наречий; доверяйте точности ваших существительных и глаголов. Глагольная форма: чем короче, тем лучше. Избегайте пассивной формы, клише и избитых фраз.
15. Будьте заинтересованы каждым предложением. Будьте лаконичными. Первый редактор Хэмингуэя в Kansas City Star дал ему следующие правила: “Используйте короткие предложения. Используйте короткие абзацы. Используйте решительный английский. Будьте позитивными.” Позже Хэмингуэй об этих советах сказал: “Это лучшие правила писательского мастерства, которые я когда-либо знал”.
16. Если вы можете быть неправильно истолкованы, вы будете.
17. Нет правил для того, чтоб хорошо писать. Тот, кто с успехом нарушает правила - является истинным художником. Но: для начала изучайте правила, практикуйтесь, доведите свое умение до мастерства. “Вы не можете перешагнуть то, что вы не знаете.” - Шри Нисаргадатта Махарай.
Необычные советы для начинающих романистов
1) Убедитесь в том, что вы хотите сделать что-то еще. Если не получается, переходите к пункту №2.
2) Пишите о том, что вы не знаете, что вас интересует. Истина приходит через эмоции. Пишите со страстью.
3) Принимайте отказы. Это явление неизбежное. Необязательно все должны покупать вашу книгу.
4) Откладывайте. Вам не надо писать каждый день. В некоторые дни вас следует взять перерыв: отвлечься, заняться каким-нибудь другим делом.
5) Пишите, чтобы зарабатывать. Бедность не должна быть главным требованием для того, чтоб писать, но питаться, одеваться тоже необходимо.
6) Отложите книгу и посмотрите фильм. Особенно фильмы основанные на классических произведений. Стиль письма радикально изменился по сравнению с прошлыми веками.
Просматривание подобных фильмов поможет вам изучить как усовершенствовать ваши возможности рассказчика. Посмотрите, что выделяется в сцене, обратите внимание на чем задерживается ваше внимание, каким образом диалоги заставляют вас изумляться, смеяться, плакать, на чем сфокусирована камера.
7) Воплотитесь в героя вашего произведения. Попробуйте слушать музыку, которую он слушает, также одеваться, питаться, писать дневник и т.д. Это поможет вам оживить вашу историю и героя.
8) Смейтесь над собой. Не впадайте в депрессию!
9) Не беспокойтесь о поощрение. Если вы не написали ни слова, не думайте о каких-либо наградах, появлениях на национальном телевидении и т.д. Каждый может продать идею, но не каждый может ее донести.
Восемь правил Курта Воннегута: как написать беллетристику
1. Используйте время в произведении таким образом, чтобы ваш герой не тратил его впустую.
2. Дайте читателю минимум одного персонажа, за судьбой которого можно было бы следить.
3. Пусть каждый персонаж желает чего-нибудь, даже если это будет всего лишь стакан воды.
4. Каждое предложение должно нести одно из двух: раскрытие персонажа или предвкушение каких-либо действий.
5. Начинайте как можно ближе к конце, если это реально.
6. Будьте садистом. Неважно насколько хороши и невинны ваши главные герои, сделайте так, чтоб с ними происходили ужасные вещи, для того, чтобы читатель мог увидеть, что из себя представляют эти персонажи.
7. Пишите, чтобы понравиться только одному человеку. Если вы откроете окно и представите любовь всему миру, ваше произведение подхватит пневмонию.
8. Дайте вашим читателям как можно больше информации и как можно скорее. Уберите сомнения. Читатели должны ясно понимать, что происходит, где и почему, так, чтобы они могли сами закончить произведение.
Думаю многим будет интересен этот пост.
(Cтатья Чака Паланика (автора культового "Бойцовского Клуба") «13 советов начинающим писателям», а также эссе Стивена Кинга, где он также даёт замечательные советы начинающим писателям)
"Двадцать лет назад, я с подругой прогуливался по Портленду в конун Рождества. Крупные универмаги: «Мейер и Френк»… «Фридерик и Нельсон»… «Нордстром»… их большие витрины каждая представляла собой простую и милую картину: манекены, демонстрирующие одежду или бутыльки духов, сидят на искусственном снегу. Но витрины «J.J. Newberry’s», черт подери, были набиты куклами , мишурой, скребками, наборами отверток и подушками, пылесосами, вешалками, хомячками, шелковыми цветами, конфетами – ну, вы поняли. И на каждом из сотни различных предметов красовался круглый ценник из блеклого красного картона. И когда мы шли мимо, моя подруга Лаура сказала, взглянув на это:
- Должно быть они оформляли витрину по принципу: «Если витрина выглядит неважно – запихни всего побольше».
Она попала в точку тогда, и я помню это 20 лет спустя, потому что это меня рассмешило. Те другие мило оформленные витрины… Уверен, что они были оформлены стилистами и со вкусом, но у меня не осталось воспоминания о том, как они выглядели.
Для этого эссе моя задача: запихать всего побольше. Набить идеями, как Рождественский чулок, в надежде, что что-нибудь пригодится. Упаковывая посылки читателям в подарок, я кладу туда конфеты, белку, книгу, разные игрушки и ожерелье, и я рассчитываю, что такое разнообразие гарантирует: что-то здесь сочтут абсолютной тупостью, а что-то — совершенством.
Номер Один: Два года назад я написал первое из этих эссе. Оно было про писательство по моему “методу кухонного таймера “. Ты никогда не видел это эссе, но метод заключается в следующем: Когда писать неохота писать, поставь кухонный таймер (таймер для варки яиц в оригинале. прим. пер.) на один час (или полчаса), садись и пиши, пока таймер не зазвонит. Если через час тебя будет так же воротить от писания, ты свободен на час. Но обычно ко времени, когда таймер срабатывает, ты так увлечен своей работой, так наслаждаешься ею, что не сможешь остановиться. Вместо кухонного таймера можешь загрузить стиральную машину или сушилку, чтобы засечь время твоей работы. Чередование вдумчивую работу писательства с бездумной стиркой белья или мытьем посуды дает перерывы, нужные для появления новых мыслей и озарений. Не можешь придумать продолжение истории … почисти туалет. Смени постельное белье. Христа ради, протри пыль с компьютера. И хорошая идея появится.
Номер два: Читатель умнее, чем тебе кажется. Не бойся экспериментировать с формой рассказа и временными скачками. Лично я считаю, молодые читатели отвергают большинство книг не потому что они глупее своих предшественников, но потому, что современный читатель умнее. Кино сделало нас искушенными в способах повествования. И читателя гораздо сложнее шокировать, чем кажется.
Номер Три: Прежде чем сесть и записать сцену, ее стоит немного повертеть в уме и понять ее предназначение. Какие моменты из предыдущих обстановок закроет эта сцена? Какие вопросы она откроет для последующих сцен? Как она продвинет повествование? За работой, за рулем, занимаясь спортом, держи в уме только этот вопрос. Когда появятся мысли, сделай несколько
пометок. И только когда ты продумаешь костяк сцены – можно сесть написать ее. Не отправляйся к этому скучному, пыльному компьютеру с пустой головой. Не заставляй читателя продираться сквозь сцену, в которой ничего или почти ничего не происходит.
Номер четыре: Удиви себя. Уведи историю, или дай истории увести тебя, в такое место, которое восхитит тебя, тогда ты сможешь удивить и читателя. В тот миг, когда ты разглядишь любой хорошо спланированный сюрприз или оборот событий, их наверняка не пропустит и твой изощренный читатель.
Номер пять: Если ты застрял, вернись и перечитай предыдущую сцену, найди упущенные персонажи или детали, которых можно внезапно воскресить, словно “зарытую пушку”. Дописывая Бойцовский клуб, я понятия не имел, что делать с небоскребом. Но перечитывая первую сцену, наткнулся на кусок про смешивание нитры с парафином где говорится что это ненадежный метод приготовления взрывчатки. Это ничтожное отступление (… парафин никогда не срабатывал …) послужило отличной “зарытой пушкой” и спасло мою писательскую задницу.
Номер шесть: Используй писательство как повод хорошенько потусоваться каждую неделю – даже если ты зовешь эти тусовки «Занятиями». Используй любую возможность провести время среди других людей, которые ценят и поддерживают писательство. Это уравновесит часы, проводимые тобой в одиночестве за письмом. Даже когда однажды ты продашь свое произведение, никакие деньги не возместят тебе время, которое ты провел в одиночестве. Так что забирай предстоящий «гонорар» авансом, используя писательство поводом для общения. Поверь мне, к концу жизни ты не станешь с наслаждением вспоминать и смаковать минуты одиночества.
Номер семь: Позволь себе оставаться в рядах Незнающих. Этот совет передавался сотням знаменитых людей, от Тома Спенбауера совет получил я, а теперь и ты. Чем дольше ты шлифуешь свою историю, тем лучше будет ее конечная форма. Не подгоняй книгу к концу и не притягивайте развязку за уши. Все, о чем ты должен думать – это следующая сцена, или несколько. Ты не должен знать всего, что случится вплоть до самого конца. На самом деле, когда знаешь, тебе адски сложно воплотить это.
Номер восемь: Если в рамках повествования тебе понадобится больше свободы, меняй имена персонажей от наброска к наброску. Ведь персонажы — не существуют, и они – не ты сам. Бессовестно меняя имена, получишь необходимую дистанцию, дающую возможность серьезно помучить персонажа. Или еще круче, уничтожь персонажа, если этого требует история.
Номер девять: Есть три вида прямой речи. Не знаю ТАК ли это, но я услышал это на курсах и это пригодилось. Три вида это: Описательный, Инструктивный, и Экспрессивный. Описательный: “Солнце взошло высоко…” Инструктивный: “Иди, не беги…” Экспрессивный: “Ох!” Большинство беллетристов используют только один, максимум — два вида. Используй все три. Смешивай их. Люди разговаривают именно так.
Номер десять: Пиши книгу, которую захочется прочесть самому.
Номер одинадцать: Фотографируйся на обложку своей книги сейчас, пока ты молодой. И получи негативы и права на эти фото.
Номер двенадцать: Пиши только о вопросах, которые действительно тебя волнуют. Только об этих вещах стоит писать. В курсе лекций под названием “Опасное писательство”, Том Шпенбауэр акцентирует, что жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на сочинение кротких безликих, чуждых тебе историй. Том вообще говорил об очень многом, что мне запомнилось лишь наполовину: об искусстве “рукомиссии”, мне это слово не выговорить, но речь идет об осторожности, с которой ты ведешь читателя по сюжетной линии. И также “общение душ”, которое, как я понял, значит скрытое, потаенное послание внутри прозрачного сюжета. Поскольку мне не с руки пояснять тему, которую я только наполовину усвоил, Том согласился написать книгу о своих курсах и идеях, которые он преподает. Называется она “A Hole In The Heart,” и он планирует окончить ее к июню 2006 года, с датой публикации в начале 2007г.
Номер тринадцать: Еще одна история про Рождественскую витрину. Почти каждое утро, я завтракаю в одном и том же кафе, и этим утром человек разрисовывал стекло витрины Рождественскими темами. Снеговик. Снежинки. Колокольчики. Санта Клаус. Он стоял снаружи на тротуаре, рисовал на пронизывающем морозе, выдыхая пар, опуская кисти и валики в краски разных цветов. Внутри кафе, клиенты и персонал смотрели, как он наносит красную, белую и голубую краску на большое стекло витрины. Позади него дождь сменился снегом, падающим по ветру. Волосы художника были всех оттенков седого, его лицо, изможденное и помятое как вислая корма его джинсов. Между сменой цвета, он приостанавливался чтоб отхлебнуть чего-то из бумажного стаканчика. Наблюдая за ним из кафе и уплетая яйца с тостами, кто-то сказал, что это печально. Этот посетитель сказал, что должно быть это опустившийся художник. Должно быть в стаканчике у него виски. Должно быть у него была мастерская, полная непризнанных картин, и теперь жизнь заставила его расписывать занюханные ресторанчики и витрины гастрономов. Как грустно, грустно, грустно. А наш оформитель продолжал наносить краски. С начала весь белый «снег». Затем немного красных и зеленых пятен. Затем немного черной обводки, превратившей цветные пятна в Рождественские чулки и ёлки. Ходивший туда-сюда официант и доливая посетителям кофе, и сказал: “Как ловко. Хотел бы и я так уметь…” И не смотря на то, завидовали мы ему или сочувствовали, этот парень на холоде продолжал рисовать. Добавляя детали и слои краски. Не знаю, когда это случилось, но в какой-то момент его там не стало. Рисунки были такими насыщенными, так здорово заполняли витрину, цвета были такими яркими, что художник исчез. Не важно, неудачник он или герой. Он испарился, исчез, и все, что мы теперь видели – это его работа.
2. Меньше канцелярии.
3. Убрать лишнее.
4. Убрать тавтологию.
5. Попытаться убраться местоимения: какая-то.
6. Не начинать предложения с: а, но,….
7. Можно начинать с: пусть, только, итак, ну, да, нет.
8. Убирать слова паразиты.
9. Меньше отрицаний.
читать дальше10. Не усложнять предложения.
11. Избавить избыточность местоимения «тут».
12. Больше конкретики
13. Читай вслух, что пишешь.
14. Захватывающие начало и убедительная концовка.
15. Концовку прописывать особенно тщательно.
16. Меньше писать: был, было, была, были, он, его, ее, их, мой, моя, мои, все, это, уже, однако, вдруг, внезапно, ибо, только, что-то, который, которые, которая
17. Ключевое слово в конце фразы.
18. Не вешать на дерево табличку с надписью «дерево». Не писать само собой разумеющиеся.
19. Писать много.
20. Укорачивать фразы. искусство писать – это искусство сокращать.
21. Писать не для себя, а для читателя. Ориентируйтесь только на читателей!
22. Избегать тупого перечисления событий.
23. Писать хорошо.
24. Фамилии и имена героев разные.
25. В произведении у героя должен меняться характер.
26. Делить произведение на сюжет и фабулу.
27. Трагедия – когда обе стороны правы.
28. Не более 4-ех, а то 3-ех героев.
29. Писать ясно и четко. «кивнул своей собственной головой в знак согласия, подтверждая сказанное»
30. Не злоупотреблять причастными и деепричастными оборотами.
31. Пишите просто интересно. Как можно более интересно! И вам простится многое, что не простится другому.
32. Читатель – ваша мишень.
33. Не принимают ни в одном издательстве? Опубликуйте за свой счет!
34. Утверждение всегда сильнее, чем отрицание! Всегда. Не боритесь с этой закономерностью нашей психики, используйте ее.
35. не употреблять эпиграфы
Эльвира Бояркина. Как писать диалоги.
Диалоги — это одно из самых проблемных мест в рукописях начинающих писателей. Как всегда, наиболее распространенная ошибка — это избыточность: ненужные описания, ненужные реплики, ненужные «украшательства». В диалогах особенно важно соблюдать принцип «Краткость — сестра таланта». Помните, что несколько лишних слов могут сделать разговор героев вялым или смехотворно вычурным.
Рассмотрим типичные ошибки:
ЗАТЯНУТОСТЬ
Непрерывный диалог не должен быть слишком длинным, иначе это замедляет динамику произведения. Разговор героев подразумевает реальное течение времени, тогда как в целом сюжет развивается намного быстрее.
Если продолжительный диалог все же необходим, то его следует разбавлять — например, описанием действий, эмоций героя и т.п. Блестящий пример хорошо выписанного диалога — сцена обеда профессора Преображенского и доктора Борменталя в «Собачьем сердце» Булгакова.
Еще один способ скрасить длинный диалог — пересказать его отдельные части:
Скуки ради думный дворянин Ендогуров рассказывал, о чем болтают бояре в государевой Думе, — руками разводят, бедные: царь со своими советчиками в Воронеже одно только и знает, — денег да денег. Подобрал советчиков, — наши да иноземные купцы, да людишки без роду-племени, да плотники, кузнецы, матросы, вьюноши такие — только что им ноздри не вырваны палачом. Царь их воровские советы слушает.
— А. Толстой «Петр I»
В одном абзаце уместилось то, что прямой речью было бы отображено на целой странице.
БЕССОДЕРЖАТЕЛЬНОСТЬ
Диалог замедляет темп развития сюжета и, следовательно, акцентирует внимание именно на этой части романа. Чем продолжительнее диалог, тем на большее внимание он претендует. Поэтому крайне важно не засорять его фразами, не несущими полезной информации.
Девушки попрощались:
— До свидания!
— Всего хорошего!
— Очень рада была вас видеть!
— Приходите к нам в гости!
— Непременно придем. В прошлый раз нам очень у вас понравилось.
— Ну, право же, не стоит. Ну что ж, прощайте!
Можно было бы ограничится одной фразой: «Девушки попрощались».
Аналогичная проблема — повторы одной и той же мысли:
— Неужели так и сказала: уходи?
— Да, именно так.
— Я не могу поверить.
— Клянусь! Я тебе передал все слово в слово. Так и сказала: уходи.
— Я не верю. Ты, верно, что-то перепутал.
Исключения из этого правила, разумеется, могут быть, но все же следует помнить, что пустой диалог — это скучно, а скучное читатель пропускает.
НЕЕСТЕСТВЕННОСТЬ
Диалог должен звучать естественно. Не стоит употреблять в разговоре героев сложносочиненные предложения на пять строк или выражения, которые не используются в разговорной речи.
— Тебе нужно регулярно поливать ростки, потому что иначе им неоткуда будет взять влагу, столь необходимую для их питания и полноценного развития.
Так не говорят. Предложение лучше перефразировать:
— Не забывай поливать ростки, а то они засохнут.
Исключения из этого правила: когда по авторской задумке герой должен выражаться по-книжному.
Еще одна проблема: копирование устаревших выражений. Автор в детстве зачитывался Дюма и у него в подкорке засело, что «так можно и нужно писать». В результате получается следующее:
— Тысяча чертей! — воскликнул офис-менеджер, выключая компьютер. — Ах, будь я проклят, если я не отомщу этим канальям!
При этом автору в голову не приходит, что слова «тысяча чертей», «будь я проклят» и «каналья» не используются в разговорной речи уже лет сто.
Чтобы проверить диалог на естественность звучания, читайте его вслух. Вычурные слова будут резать ухо.
НЕСООТВЕТСТВИЕ ДИАЛОГА СИТУАЦИИ ИЛИ ХАРАКТЕРУ ГЕРОЕВ
В романах новичков сплошь и рядом встречаются сцены, когда злодеи в пылу битвы беседуют с героями о добре и зле: длинными предложениями с деепричастными оборотами. Если вы думаете, что это нормально, попробуйте в течение пяти минут колотить подушку и одновременно пересказывать сказку о колобке. Получилось нечто связное? Снимаю шляпу.
Казалось бы это элементарно: бегун сразу после марафона не может давать пространные интервью, пожарник в пылающем здании не может просить: «Василий Иванович, подайте мне, пожалуйста, брандспойт!»... И тем не менее, подобные ошибки являются одними из самых распространенных.
ПЕРЕБОР С АТРИБУЦИЕЙ
По возможности убирайте авторские комментарии в диалогах: «сказал он», «произнесла она» и т.п.
Иван взглянул в лицо Маше.
— Какая ты все-таки молодец, — сказал он.
— Если бы не ты, у меня бы ничего не получилось, — отозвалась она.
— Да брось, не стоит, — проговорил Иван.
Убираем «сказал он», «отозвалась она», «проговорил Иван» — и смысл не потеряется. Читателю абсолютно понятно, кто что произнес.
Аналогичная проблема — лишние наречия и прочие «уточнения».
— Это нечестно! — всхлипнула девочка плаксиво.
В данном случае наречие дублирует смысл глагола. «Всхлипнула» вполне достаточно.
Еще хуже смотрятся штампы:
— Сейчас я с тобой расправлюсь! — зловеще ухмыльнулся Император.
— Умоляю, отпустите меня! — душераздирающе закричала девушка, заламывая руки.
«ГОВОРЯЩИЕ» ГЛАГОЛЫ И ЯРЛЫКИ
По возможности старайтесь не снабжать реплики героев излишне «говорящими» атрибутивными глаголами. Эмоции должны передаваться самой сутью сцены, а не приклеенными ярлыками.
Есть писатели, которые пытаются обойти правило исключения наречий, накачивая стероидами атрибутивные глаголы по самые уши:
— Брось пушку, Аттерсон! — проскрежетал Джекил.
— Целуй меня, целуй! — задохнулась Шайна.
— Ты меня дразнишь! — отдернулся Билл.
— С. Кинг «Как писать книги»
Не следует также постоянно напоминать читателю: вот этот герой — негодяй, а вот этот — прекрасный принц. Когда негодяи «злорадно скалятся», а принцы «презрительно поднимают брови» — это верный признак того, что автор писал, «надменно игнорируя здравый смысл». Опять же — характеризовать персонажа должны его слова и поступки.
ДЛИННЫЙ ДИАЛОГ ИЗ КОРОТКИХ ПРЕДЛОЖЕНИЙ
— Ты куда?
— В деревню.
— А что там?
— Ничего.
— А зачем?
— Надоело.
— Почему?
— Ты не поймешь.
Подобный диалог выключает образное мышление. Читатель начинает видеть не мысленную картинку, а буквы. Если односложное перекидывание словами абсолютно необходимо по сюжету, то его надо разбавлять описаниями.
АКЦЕНТ И ИСКАЖЕНИЕ РЕЧИ
С передачей акцента и искажениями речи надо быть очень аккуратным. Если у читателя хоть на миг возникнет затруднение в прочтении фраз типа «’eволюция — это п’ек’асно», то от буквальной передачи акцента следует воздержаться. Достаточно упомянуть, что герой картавит.
ОДНОТИПНАЯ АТРИБУЦИЯ
— Я пошла в магазин, — сказала Маша.
— Не забудь купить сушек, — сказала бабушка, отсчитав ей деньги.
— А мне конфет! — сказал папа из-за двери.
Не стоит раз за разом повторять одинаковые атрибутивные глаголы, иначе внимание читателя зафиксируется именно на этих словах. Если вам сложно подобрать атрибутивный глагол, вставьте фразу, которая будет описывать действие героя, а потом — его реплику.
— Я пошла в магазин, — сказала Маша.
Бабушка отсчитала ей деньги.
— Не забудь купить сушек.
— А мне конфет! — послышался папин голос из-за двери.
Читателю абсолютно понятно, что «не забудь купить сушек» сказала бабушка. Перестроенная фраза «послышался папин голос из-за двери» тоже позволяет избежать очередного «сказал».
НЕУДАЧНОЕ ПЕРЕИМЕНОВАНИЕ ФОКАЛЬНОГО ПЕРСОНАЖА
Если вы уже упомянули, как зовут вашего героя, и что именно он является фокальным персонажем, не обозначайте его словами, указывающими на пол, возраст, профессию, социальный класс, должность и внешний вид. Например: «мальчик», «бухгалтер», «графиня», «нищий», «неряха». Читатель глядит на созданный вами мир глазами фокального персонажа, соответственно, он никак не может «называть себя» стариком или охотником. Это определения для других людей, для тех, с кем общается фокальный персонаж
Петя, затаив дыхание, смотрел на Машу. Ему вспомнилось все — и путешествие на дачу, и велосипедная прогулка, и купание в пруду.
— Ты надолго приехала? — спросил он.
Маша пожала плечами.
— Посмотрим. Надо дождаться отца — он решит.
— Оставайся! — чужим голосом проговорил юноша.
«Юноша» выбивает читателя из образа Пети. Чтобы сцена смотрелась органично, надо называть людей и предметы так, как это делал бы сам фокальный персонаж. Очевидно, что сам себя он может называть только по имени, фамилии или прозвищу, которое ему нравится.
УПОТРЕБЛЕНИЕ ИМЕНИ В ДИАЛОГЕ
— Здравствуй, Маша!
— Здравствуй, Петя! Как я рада тебя видеть!
Что неправильно? Во время разговора мы практически никогда не называем людей по имени. Поэтому данный диалог звучит фальшиво.
ПЕРЕСКАЗ СЛОВ ТРЕТЬЕГО ЛИЦА
— Я встретил Машу. Она сказала: «Петя, почему ты заходишь ко мне в гости?» — «Потому что мне некогда», — ответил я.
Старайтесь либо вообще избегать прямой речи в прямой речи, либо передавать слова третьего лица так, как они звучат в обычном разговоре. Например:
— Сегодня Машу встретил: она спрашивает, куда я пропал. Я соврал, что у меня нет времени.
ПЕРЕСКАЗ ТОГО, ЧТО ГЕРОИ И ТАК ЗНАЮТ
Часто начинающие авторы пытаются ввести читателя в курс дела с помощью диалога. И вот два эльфа заходят в таверну «У зеленого тролля» и начинают пересказывать друг другу историю Срединного королевства, в котором они живут:
— Ты же знаешь, пару лет назад орки напали на наши северные границы и сожгли пять городов. И тогда король Сигизмунд Пятнадцатый выделил триста тысяч воинов на боевых драконах...
— Да, эта битва недаром вошла в летописи. Помнишь, как они захватили Волшебный Камень Всезнания?
— Конечно, помню.
НЕКОРРЕКТНОЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ИНОСТРАННЫХ ВЫРАЖЕНИЙ
Иностранцы в романах новичков нередко говорят на своем родном языке с дикими ошибками. Если вы не уверены, как правильно пишется фраза, проконсультируйтесь у высокопрофессионального переводчика или у носителя языка.
ПЕРЕБОР СО СЛЭНГОМ И МАТОМ
Если ваш герой «ботает» исключительно «по фене», читатель может его «не догнать». А если герой будет «ботать» больше абзаца, читатель может закрыть вашу книгу и больше никогда к ней не вернуться.
Мат в литературе допустим только в малых дозах и только к месту. Исключения — авангардные романы, выходящие в полуподпольных издательствах тиражем в 500 экземпляров.
Какими свойствами должен обладать хорошо прописанный диалог?
1. Он должен быть абсолютно необходим, т.е. без него невозможно развитие сюжета или раскрытие личности того или иного героя.
Пример: разговор Скарлетт и Эшли в библиотеке (М. Митчелл «Унесенные ветром»)
2. Каждый из героев должен разговаривать на своем собственном языке. Его надо наделить любимыми словечками, заранее продумать, как он будет строить фразы, каков у него лексический запас, какой уровень грамотности и т.п. То же самое касается излюбленных жестов и поз. Этот прием позволит не только проговорить нужную по сюжету информацию, но и создать достоверный образ.
— «Нимфа», туды ее в качель, разве товар дает? — смутно молвил гробовой мастер. — Разве ж она может покупателя удовлетворить? Гроб — он одного лесу сколько требует...
— Чего? — спросил Ипполит Матвеевич.
— Да вот "Нимфа"... Их три семейства с одной торговлишки живут. Уже у них и матерьял не тот, и отделка похуже, и кисть жидкая, туды ее в качель. А я — фирма старая. Основан в тысяча девятьсот седьмом году. У меня гроб — огурчик, отборный, любительский...
— И. Ильф и Е. Петров «Двенадцать стульев»
При этом следует помнить, что герои не могут вести себя со всеми одинаково и разговаривать в одной манере и с королевой, и с портовым грузчиком.
3. Читатель должен ясно представлять себе, где и в какое время суток находятся герои. Вокруг них надо создать живой мир — с запахами, звуками, обстановкой, погодой, освещением и т.п. Но излишне увлекаться описаниями тоже не стоит. Используйте «ключи»: есть ряд образов, упоминание которых тут же настраивает читателя на определенный лад. Например, раскат грома — это тревога и знак перемен; пение птиц — безмятежность; свечи — уют, интимная обстановка (в некоторых случаях — одиночество) и т.п.
Вечер в конце июня. Со стола на террасе еще не убран самовар. Хозяйка чистит на варенье ягоды. Друг мужа, приехавший на дачу в гости на несколько дней, курит и смотрит на ее обнаженные до локтей холеные круглые руки. (Знаток и собиратель древних русских икон, изящный и сухой сложением человек с небольшими подстриженными усами, с живым взглядом, одетый как для тенниса.) Смотрит и говорит:
— Кума, можно поцеловать руку? Не могу спокойно смотреть.
Руки в соку, — подставляет блестящий локоть. Чуть коснувшись его губами, говорит с запинкой:
— Кума...
— Что, кум?
— Знаете, какая история: у одного человека сердце ушло из рук и он сказал уму: прощай!
— Как это сердце ушло из рук?
— Это из Саади, кума. Был такой персидский поэт.
— И. Бунин «Кума»
4. Для более четкой визуализации действия показывайте читателю, что герой не только говорит, но и жестикулирует, передвигается, гримасничает и т.п.
— Ай-яй-яй! — воскликнул артист, — да неужели ж они думали, что это настоящие бумажки? Я не допускаю мысли, чтобы они это сделали сознательно.
Буфетчик как-то криво и тоскливо оглянулся, но ничего не сказал.
— Неужели мошенники? — тревожно спросил у гостя маг, — неужели среди москвичей есть мошенники?
В ответ буфетчик так горько улыбнулся, что отпали все сомнения: да, среди москвичей есть мошенники.
— М. Булгаков «Мастер и Маргарита»
Если герой испытывает сильные эмоции, не рассказывайте, а показывайте это.
— Тебе никогда не стать космонавтом! — воскликнул злобно Иван.
То же самое можно написать следующим образом:
Лицо Ивана побагровело, кулаки сжались.
— Тебе никогда не стать космонавтом!
Чувствуется разница?
5. Тщательно следите за тем, чтобы речь героев соответствовала месту, времени, настроению и индивидуальным особенностям героев. Если человек проснулся с похмелья, он вряд ли сможет шутить с девушками; если зэку-лесорубу упала на ногу кувалда, он не воскликнет: «Ай, как больно!»
6. Длина предложений в диалогах должна соотносится со скоростью развития событий. В кризисных ситуациях человек говорит кратко; дома у камина может позволить себе цветистые обороты и поэтические сравнения.
Рэнди Ингермансон. "Как написать идеальную сцену в романе"
Пытаетесь написать сцену, а она «не звучит»? В этой статье я расскажу вам, как решить эту проблему.
Возможно, вы думаете, что создание совершенной во всех отношения сцены невозможно. В конце концов, никто не может писать так, чтобы идеальным было каждое слово, каждая мысль, каждое предложение и каждый абзац. Да и что значит слово «идеальный»?
Если честно, то у меня нет однозначного ответа. Каждый понимает совершенство по-своему, и стиль — это дело вкуса. Но вы можете написать идеально структурированную сцену. И она будет звучать намного лучше неструктурированной.
Я собираюсь позаимствовать кое-что из книги Дуайта Суэйна «Приемы издающегося писателя». Это одна из лучших работ о том, как писать художественную литературу. Если у вас нет этой книги — тем хуже для вас.
Для начала мы должны понять, что мы берем за точку отсчета. Откуда мы знаем, что такое совершенство? Ответ кроется в мотивации вашего читателя. Читатель покупает ваш роман потому, что вы обеспечиваете ему мощный заряд эмоций. Если вы пишете дамский роман, вы должны создавать у читательницы иллюзию, что она сама влюбилась. Если вы пишете триллер, читатель должен себя чувствовать так, будто он сам подвергается смертельной опасности и у него есть один шанс на миллион на спасение себя (или человечества). Если вы пишете фентази, пусть ваш читатель поверит, что он находится в другом мире, где все устроено по-другому и где есть место чудесам и магии. И т.д. и т.п.
Если вам не удается пробудить подобные чувства, можете считать всю задумку неудачной. Если удалось — вы на коне. Идеалом в художественной литературе можно считать книгу, которая наиболее эффективно вызывает в читателе требуемые эмоции.
Схемы построения сцены бывают двух видов: общая и детальная.
Общая схема очень проста. У вас есть всего два варианта: Дуайт Суэйн называет их «Причина» и «Следствие».
«Причина» состоит из следующих частей:
- Цель
- Конфликт
- Катастрофа.
«Следствие» состоит из:
- Реакции
- Дилемы
- Решения
Возможно, вы думаете, что пободное структурирование — это большое упрощение и что это низводит работу автора до писания по шаблону. Ничего подобного. Это низводит художественную литературу до двух схем, результативность которых доказали тысячи писателей.
Как было выше сказано, «Причина» состоит из трех частей: Цели, Конфликта и Катастрофы, каждая из которых в высшей степени важна. Возьмем героя, от чьего лица ведется повествование. Ваша задача — показать его так, чтобы читатель мог почувствовать себя на месте данного персонажа.
Цель — это то, что ваш герой хочет получить в начале сцены. Причина, почему у вашего персонажа должна быть цель состоит в том, что именно цель заставляет его совершать какие-либо действия.
Конфликт это препятствия, с которыми сталкивается ваш герой на пути к цели. В книге обязательно должны быть конфликты. Если персонаж достигает желаемого без конфликта, читатель начинает скучать.
Катастрофа — это невозможность героя достичь цели. Не давайте ему добиться победы! Победа — это скучища! Если «Причина» оканчивается победой, у читателя нет повода для того, чтобы читать дальше. Пусть случится что-то ужасное. Пусть ваш герой повиснет над пропастью. Заставьте читателя перевернуть страницу, чтобы узнать, что будет дальше.
Теперь рассмотрим «Следствие».
«Следствие» состоит из трех частей: Реакция, Дилема и Решение. Опять же, каждый из этих пунктов крайне важен для написания удачного «Следствия». Уберите что-нибудь одно, и оно не будет работать. Важное замечание: «Следствие» всегда должно идти за «Причиной». «Причина» заканчивается катастрофой и вы не можете сразу же начать еще одну «Причину», которая начинается с Цели. Почему? Потому что если вы только что пострадали от серьезной неудачи, вы не можете просто так подняться и взяться за что-то другое. Вам нужно прийти в себя. Это основы психологии.
Реакция — это эмоциональное следствие Катастрофы. Когда случается что-то ужасное, вы находитесь в некотором замешательстве. Вы не можете ничего с этим поделать. Так что покажите, что ваш герой достоверно реагирует на Катастрофу. Ему больно. Дайте читателю шанс пострадать вместе с героем. Возможно, вам потребуется показать, что прошло какое-то время. Это не время для действия, это время для обдумывания ситуации. Время для рыданий. При этом вы не можете страдать вечно. В настоящей жизни если человек слишком увлекается горем, он теряет друзей. В художественной литературе такой герой потеряет читателей.
В итоге вашему герою нужно за что-то ухватиться: найти точку опоры и рассмотреть варианты решения. И проблема заключается в том, что у него нет этих вариантов.
Дилемма — это ситуация, в которой нет приемлемых вариантов. Если ваша Катастрофа — настоящая, у героя нет шанса на приятный исход из ситуации. Героя должен столкнуться с настоящей дилеммой. Позвольте герою проработать различные варианты. Это даст читателю причину для беспокойства — и это хорошо. Он начнет гадать, что же будет дальше.
Решение — это выбор меньшего из зол. Это важно, так как решение заставляет героя вновь действовать. Люди, которые никогда не принимают решений, скучны — никто не захочет читать о подобном герое. Так что заставляйте своего персонажа решать и пусть это будет лучшее из решений, такое, какое читатель сможет уважать. Сделайте это и читатель будет должен переворачивать страницу за страницей, потому что теперь у вашего героя появится новая Цель.
Теперь вы попали в исходную точку. Вы начали с «Причины», перешли к «Следствию», а затем к новой Цели новой «Причины». И так будет продолжаться до тех пор, пока вы не завершите повествование и не дадите герою либо Полную Победу, либо Полное Поражение. Смена «Причин» и «Следствий» будет вести читателя и он не сможет оторваться от нее. Вот это и есть идеал.
Однако это только половина дела. Я рассказал вам, как сконструировать «Причину» и «Следствие» в общих чертах. Но вам еще нужно прописать каждый абзац, во время которых герой плавно перейдет от первоначальной Цели к жуткому Конфликту, затем — к разрушительной Катастрофе, потом — к внутренней Реакции, следом — к ужасной Дилемме и, наконец, к хитроумному Решению.
Как же это сделать? Для этого следует рассмотреть Детальную Схему построения сцены.
Ответ кроется в том, что Дуайт Суэйн называет «Мотивационно-реакционными элементами» (для краткости МРЭ). Писать МРЭ нелегко. Но я сделал вывод, что это самая лучшая технология для повышения качества художественного произведения. Мне доводилось тренировать несколько писателей и основной проблемой для них было написание правильных МРЭ. Решение, которое я им предложил было следующим: они должны были тщательно проработать несколько глав так, чтобы каждая из них была цепочкой идеальных МРЭ. После нескольких глав техника давалась им все легче и легче. Затем я потребовал, чтобы они полностью переписали свои романы в этом порядке. Это ужасно тяжелая работа, но те, кто выжил после «Школы молодого бойца», превратился в писателя совсем иного порядка.
Правильно выстроенные МРЭ — это волшебный ключ к написанию неотразимой художественной литературы. Можете верить, можете нет. Попробуйте и увидете сами.
Для начала нам потребуется углубиться в теорию.
Вы будете писать свои МРЭ, сменяя то, что ваш герой видит (Мотивация), на то, что он делает (Реакция). Это очень важно.
Мотивация — это внешняя, объективная причина действия героя, что-то такое, что ваш герой может видеть (слышать, обонять или чувствовать).
Вот простой пример: «Тигр соскочил с дерева и бросился на Джека».
Отмечаем главные события: они объективны. Мы представляем Мотивацию так, как будто она снимается на видеокамеру. Ничто не показывает, что мы смотрим на сцену с точки зрения Джека.
Реакция имеет внутреннее и субъективное начало и вы представляете ее в том виде, как видит события ваш герой — изнутри. Реакция никогда не должна идти в одном абзаце с Мотивацией — иначе вы рискуете запутать читателя, а читатели этого очень не любят.
Реакция всегда более сложнее, чем Мотивация. Когда вы видите тигра, в первые доли секунды вы можете испытать только одно чувство — страх (пока у вас есть время только на рефлекс). Но вскоре вы уже будете способны реагировать разумно: что-то сделать, о чем-то подумать, что-то сказать. Вы должны представить перечень реакций вашего героя именно в этом порядке, иначе вы уничтожите иллюзию реальности.
Продолжаем пример: «Волна адреналина прошла по телу Джека. Он вскинул ружье, прицелился и нажал на курок. «Сдохни, скотина!»
Теперь давайте проанализируем. Примечаем все три части Реакции:
Чувство: «Волна адреналина прошла по телу Джека». Чувства прописываются в первую очередь, потому что они возникают почти мгновенно.
Рефлекс: «Он вскинул ружье...» Это происходит во вторую очередь как результат страха. Инстинктивный результат, который не требует обдумывания.
Рациональное действие и речь: «... прицелился и нажал на курок. «Сдохни, скотина!» Это происходит в самую последнюю очередь, после того, как у Джека появляется время, чтобы обдумать свои действия. Он нажимает на курок — рациональный ответ на опасность. Он говорит — выражение его внутренних переживаний.
Из Реакции можно вычеркнуть одну или две части. Однако существует важное правило: какие бы части вы ни сохранили, они должны идти в правильном порядке. Если это Чувство, оно должно идти вначале. Если это Рефлекс, он никогда не должен идти впереди Чувства. Если это Рациональное Действие, оно всегда должно идти последним.
После Реакции идет другая Мотивация. Нельзя написать одну МРЭ и вздохнуть с облегчением. Вы должны написать еще, еще и еще. Реакция, которую вы только что описали, приведет к новой Мотивации, которая опять будет внешней и объективной, и которую вы опишете в отдельном абзаце.
Продолжаем начатый пример: «Пуля задела левое плечо тигра. Кровь хлынула из раны. Тигр пошатнулся, взревел и вновь прыгнул на Джека».
Пишите каждую «Причину» и «Следствие» как череду МРЭ. Все, что не выглядит как МРЭ, следует вычеркнуть. Нельзя оставлять ни одно предложение, которое не несет в себе нужной информации.
Вероятно, вы думаете, что никто не сможет писать, следуя этим правилам. Вы попробовали и теперь сидите перед компьютером, боясь пошевелиться лишний раз, чтобы не нарушить ПРАВИЛО. Ну что ж, случилось то, что называется «писательской блокировкой». В этом случае позвольте мне раскрыть последний секрет написания идеальной сцены.
Забудьте все правила. Напишите главу в обычной манере. Чувствуете себя лучше? Творческий процесс — это создание истории из ничего. Это тяжелая работа, это интересно, это никак не структурировано. Поступайте так и не сожалейте о правилах.
После того, как вы закончите с творчеством, отложите главу на некоторое время. Позже вы отредактируете ее, но сейчас еще не время. Сделайте что-то еще. Сходите в боулинг. Проведите время с теми надоедами, которые живут в вашей квартире (вы все еще помните их в лицо?). Сделайте что-то, что не относится к Написанию Книги.
Позже, когда вы будете готовы к анализу написанного, вернитесь за компьютер. Соберитесь с духом. Редактура — это процесс, противоположный Творчеству, и это всегда деструктивное действие.
Проанализируйте текст, который вы только что написали. Что это - «Причина» или «Следствие»? Или ни то и не другое? Если это «Причина», проверьте, есть ли в ней Цель, Конфликт и Катастрофа. Обозначьте каждую из них в отдельно взятом предложении. Аналогично, если это «Следствие», то обозначьте Реакцию, Дилемму и Решение. Если вы не можете отнести текст ни к «Причине», ни к «Следствию», выкидывайте эту графомань. Возможно, потом вы придумаете как ее использовать в качестве соннета, лимерика или технической инструкции, но этот кусок текста не является художественной литературой, и на свете не существует способа сделать его таковой.
Теперь, когда вы знаете, что вы написали — «Причину» или «Следствие», перепишите ее МРЭ за МРЭ. Следите, чтобы каждая Мотивация была отделена от Реакции.
Проанализируйте каждую Мотивацию и удостоверьтесь, что все они объективны и имеют внешние причины. Забудьте о милосердии. Нельзя испытывать жалость к тому, что отравляет ваше произведение. Убейте все лишнее или оно убьет вас.
Теперь удостоверьтесь, что каждая Реакция является субъективной и имеет внутренние причины, которые кроются в сердце героя. Проследите, чтобы все они шли в правильном порядке.
После того, как вы закончите, займитесь редактурой стиля, грамматики, пунктуации и всего остального.
Поздравляю, вы написали идеальную сцену. Теперь делайте все то же самое снова и снова, пока не закончите книгу.
Рина Грант: "Точка зрения персонажа. Фокальный персонаж"
В русской литературе вопрос "точки зрения" (то есть, чьими глазами мы "смотрим" на происходящее в книге), почему-то считается сугубо теоретическим. Мол, сначала автор напишет, как Бог на душу положит, а потом придет литературовед и проанализирует, что за точки зрения в своем произведении автор интуитивно использовал. Самого же автора никто, похоже, не учит, как выгодно и с умом применять различные виды точек зрения на благо произведению.
Но в мировой писательской практике совсем другая картина. Овладение письмом в различных точках зрения считается одним из самых первых и основных навыков писателя. Этому учат в пятых классах школ при написании сочинений.
Конечно, великое множество выдающихся писателей писали и пишут интуитивно, не считаясь с правилами. Но мне кажется, чтобы блестяще нарушать правила, нужно их сначала изучить. "Точка зрения" — это и есть одно из таких обязательных писательских правил.
Примечание. Я стараюсь пользоваться терминологией, введенной Б.А.Успенским в "Поэтике композиции". Это, кажется, чуть ли ни единственное сочинение в русском литературоведении, которое впервые подняло вопрос точки зрения. Однако некоторые исследователи в своих статьях используют и переводы английских терминов (которые мне кажутся более образными, чем термины Успенского), так что их я тоже буду упоминать по ходу.
Примерно до начала 20-го века в литературе существовало только две точки зрения, с которых могло вестись повествование.
1. Так называемая "точка зрения всезнающего автора" (Успенский ее называет "нулевой"). То есть автор знает все события романа, видит всё, что творится в мыслях и душах у героев, и обо всем без утайки докладывает читателю. Например:
«Виктор пришел в отчаяние.
— Ну ты и дура, Машка!
Машке ужасно хотелось заплакать, но она терпела.
— Сам дурак».
Тут автор влезает в голову обоим героям и описывает, что оба чувствуют и думают: Виктор приходит в отчаяние, Машке хочется плакать.
Автор может даже подсказать, что произойдет дальше: «Ах, если бы Машка знала, что эта ничтожная встреча перевернет всю ее жизнь!». Он показывает нам события произведения опосредованно, через призму собственного восприятия, а читатель как бы слушает автора-рассказчика, докладывающего обо всех событиях и эмоциях.
Естественно, эта точка зрения имеет много плюсов, но ее главный минус — читатель лишен возможности сопереживать персонажу напрямую: он не может сам влезть им в души.
2. Вторая точка зрения — Повествование от первого лица. С этим тоже всё ясно: автор рассказывает о том, что якобы произошло с ним самим. В текстах такого рода уже появляются ограничения: автор не может рассказывать о событиях, о которых он по сюжету ничего не должен знать. Он в принципе не может влезать в головы другим персонажам и описывать, что они чувствуют и думают. Хотя и тут возможны фокусы типа "ах, знал бы я тогда, что..." Несмотря на ограничение свободы автора, читателю легче сопереживать повествованию от первого лица, так как он невольно ассоциирует себя с главным героем.
С развитием литературы в конце 19-го — начало 20-го века авторы стали осваивать более интимный, "человеческий" подход к читателю. Оказалось, что и в третьем лице можно писать от имени персонажа, а не от имени автора. Так сложилась третья точка зрения:
3. Третье лицо ограниченное (Успенский называет ее "внутренней точкой зрения", потому что всё происходящее описывается как бы глазами конкретного персонажа). Этот тип точки зрения доминирует в современной литературе, но он же является и самым сложным. Овладение ограниченной точкой зрения требует большой практики и умения включать в текст только то, что видит, думает и ощущает данный герой. Ведя свой рассказ от третьего ограниченного лица, автор должен соблюдать следующие правила:
1) показывать события через менталитет данного персонажа (образовательный уровень, воспитание, убеждения и предрассудки, стиль речи и т.п.)
Всё, что автор хочет сказать о герое, следует вложить в его (героя) собственные слова, мысли и поведение, или же передать это через отношение к нему других персонажей (например, посредством диалога). Если, например, герой — негодяй, автор не имеет права «взять микрофон» и намекнуть читателю, что не разделяет взглядов этого мерзавца. Единственный выход — отобразить действия героя так, что читатель сам возненавидит этого гада, без излишних намеков со стороны автора.
Стиль повествования имеет тут огромное значение! Если точка зрения в произведении принадлежит полуграмотному бомжу, произведение должно писаться слогом полуграмотного бомжа. С умом отредактированным, естественно. То есть те слова, понятия, предметы, которые прекрасно известны автору, но с которыми данный бомж не знаком, из текста исключаются автоматом.
Хорошее упражнение-зарисовка: набросайте описание комнаты или квартиры. А затем перепишите описание несколько раз, с позиции разных людей и их голосом (но от третьего лица!). Многодетная мать заметит, что нигде не валяются игрушки. Педанта поразит невытертая пыль. Электрик не заметит пыли, но отметит плохую проводку. Ученый не заметит проводки и бросится сразу к книгам. Всё разным языком, четыре человека — четыре менталитета, четыре разные комнаты.
2) Внутренних точек зрения в произведении может быть и несколько: события могут описываться вперебивку глазами нескольких персонажей, которые в данном случае называются фокальными персонажами. Но и тут есть некоторые правила:
Чем короче произведение, тем меньше должно быть фокальных персонажей. В современном коротком рассказе — только одна точка зрения, только один фокальный персонаж. В большом рассказе может быть две точки зрения, в повести — две и более, в романе — как правило, четыре-восемь (хотя бывает, что на роман приходится всего одна точка зрения).
Нельзя резко менять точку зрения в монолитном «куске текста». Метания из головы одного фокального персонажа в другую без конкретной авторской задачи называются "прыганьем по головам". В одном абзаце мы переживаем происходящее с одним героем, в другом вдруг попадаем в голову его противника и узнаем, что тот чувствует и думает... это игра в поддавки с читателем. Одна сцена — один фокальный персонаж. Его глазами мы и должны смотреть на происходящие события.
Чтобы внутри сцены переносить точку зрения с одного персонажа на другого, нужна очень веская причина, и при таком переносе необходимо всегда следить, чтобы читателю было ясно, чьими именно глазами мы смотрим на события.
3) Поскольку всё происходящее пропускается через восприятие конкретного персонажа и описывается его "голосом", всё, что не попадает в эти рамки, должно опускаться. Иначе возникает так называемый "глюк" ограниченной точки зрения. Например (из одного любительского рассказа):
«Кэт сидела на диване и горько плакала. Сволочи! Какие же все сволочи! Ну ничего, она еще им покажет... Кэт поплакала еще немножко, вытерла платочком покрасневшие глаза, расправила складочки розового в горошек платья и слезла с дивана».
Редактор зарубил этот рассказ с первых же слов, с приговором: «Глюк точки зрения». Где же он? А вот:
Начало хорошее, нейтральное: «Кэт сидела на диване и горько плакала». Читатель еще не знает, в какой точке зрения пойдет повествование, и готов настроиться на любую. Вот она: «Сволочи! какие же все сволочи! Ну ничего, она еще им покажет...»
Всё ясно — мы смотрим на мир глазами Кэт: это ее чувства, ее мысли, но вдруг — бэмс! — «Кэт поплакала еще немножко, вытерла платочком покрасневшие глаза, расправила складочки розового в горошек платья и слезла с дивана».
Глазами Кэт, говорите вы? А Кэт что, знает, что у нее глаза красные? Что хотите делайте, но она не может воспринимать в данный момент свое платье как "розовое в горошек": она ревет и страдает, куда ей о платье думать? Это автор-всезнайка высунул голову и зачем-то описал глаза и платье героини, хотя читатели сами бы всё в уме дорисовали. В результате получается прокол точки зрения.
Подобные проколы всегда получаются, когда фокальный персонаж говорит, знает или ощущает то, чего не может ни знать, ни говорить. И отсюда еще одно важное правило:
4) При работе с ограниченной точкой зрения третьего лица настоятельно рекомендуется опускать глаголы чувственного восприятия и мыследеятельности: подумал, увидел, услышал, ощутил и т.п. Почему? Потому что читатель и так "сидит" в голове данного персонажа. Читателю и так понятно, что это именно персонаж увидел или подумал ту или иную вещь. Употребление этих глаголов как бы отстраняет читателя, напоминая, что между ним и героем стоит автор . Подобная точка зрения называется "фильтрованной" (пропущенной через голову автора). В качестве примера приведу два абзаца:
С глаголами чувственного восприятия:
«Такой клинок королю под стать», — подумал Зигфрид. Он протянул руку и погладил сталь. Она была на ощупь скользкая, лезвие неощутимое. Зигфрид почувствовал, как под кожей у него забегали мурашки».
А теперь сравним тот же самый текст, написанный с так называемой глубокой позиции (автор не встревает со своими ремарками и только передает состояние персонажа):
«Такой клинок королю под стать! Зигфрид протянул руку и погладил сталь. Скользкая, лезвие неощутимое. Под кожей у него забегали мурашки».
Вот еще примеры:
Фильтровано: "Виктор выглянул в окно и увидел, что в песочнице копошилась девочка".
Напрямую: "Виктор выглянул в окно. В песочнице копошилась девочка".
Фильтровано: "В воцарившейся тишине Таня услышала, как вдалеке о чем-то пел соловей".
Напрямую: "Воцарилась тишина — только вдалеке о чем-то пел соловей."
Наверное, нет смысла добавлять, что "глубокая позиция" гораздо живее фильтрованной и как бы переносит читателя в произведение, заставляет его сопереживать. Одним словом, все "подумал, увидел, ощутил" лучше опускать.
Стоит, пожалуй, упомянуть и об остальных, менее употребительных, точках зрения:
4. От второго лица. "Вы входите в трамвай... навстречу вам поднимается прекрасная девушка..." Подобная точка зрения встречается редко, но, если все сделать с умом, то может получится очень красивый текст. Подобная манера изложения в основном применяется в туристической литературе.
5. Третье лицо объективное или "бихевиористское повествование" (Успенский называет эту точку зрения "внешней"). При таком роде повествования автор описывает только внешние признаки поведения героев. Все мысли и чувства остаются за кадром. Он улыбнулся, она опустилась на стул — своего рода кинофильм. Читателю показывают картинку и предоставляют самому делать выводы: кто что почувствовал или подумал. Опять же, если применять с умом, дает сильный эффект.
17 секретов для начинающих писателей от Стивена Голдсберри
1. Никогда не оставляй свое самое лучшее напоследок. Раскрывайте себя незамедлительно, а потом посмотрите, что произойдет. Чем лучше начало, тем лучше продолжение.
2. Открытие абзаца, предложения, строки, фразы, слова, заголовка - есть начало важнейшей части вашей работы. Это задает тон и дает читателю понять, что вы командующий писатель.
3. Первая обязанность писателя - развлекать. Читатели теряют интерес с описаниями и абстрактной философией. Они хотят развлечений. Но они чувствуют себя обманутыми, если развлекаясь, ничему не научились.
4. Покажи, а не рассказывай или тенденциозно излагай.
5. Голос намного важнее чем картинка.
6. Произведение намного важнее чем что-либо. Читатели (и издатели) заботятся меньше всего об умении чем о содержании. Вопрос, который они задают не “Как вы достигли того, чтобы стать писателем?”, но “Насколько хорошо написано произведение?”.
7. Эти правила достаточно противоречивые. Такова природа правил в искусстве.
8. Все записи создают конфликт. Уделите качественное внимание оппозиции и хорошим строкам. Власть антагонистов должна равняться власти главных героев.
9. Часто переключайтесь. Пробуйте предложения разной структуры и типа. Создавайте хорошее сочетание повествований, описаний, экспозиций и диалогов.
10. Будьте осторожны со словом. Одно слово, как капля йода в галлоне воды, может изменить цвет вашего манускрипта.
11. Обеспечьте читателя завершением. В последних предложениях рассказа откликается что-то, что произошло раньше. Жизнь идет по кругу. “Если в первой вашей главе есть пистолет, то пистолетом заканчивается книга” (Эн Рул)
12. К концу работы, конфилкт следует достичь некоего разрешения. Необязательно счастливая концовка.
13. Корректируйте, исправляйте. Вы никогда не получите хороший результат с первой попытки.
14. Избегайте чрезмерное использование прилагательных и наречий; доверяйте точности ваших существительных и глаголов. Глагольная форма: чем короче, тем лучше. Избегайте пассивной формы, клише и избитых фраз.
15. Будьте заинтересованы каждым предложением. Будьте лаконичными. Первый редактор Хэмингуэя в Kansas City Star дал ему следующие правила: “Используйте короткие предложения. Используйте короткие абзацы. Используйте решительный английский. Будьте позитивными.” Позже Хэмингуэй об этих советах сказал: “Это лучшие правила писательского мастерства, которые я когда-либо знал”.
16. Если вы можете быть неправильно истолкованы, вы будете.
17. Нет правил для того, чтоб хорошо писать. Тот, кто с успехом нарушает правила - является истинным художником. Но: для начала изучайте правила, практикуйтесь, доведите свое умение до мастерства. “Вы не можете перешагнуть то, что вы не знаете.” - Шри Нисаргадатта Махарай.
Необычные советы для начинающих романистов
1) Убедитесь в том, что вы хотите сделать что-то еще. Если не получается, переходите к пункту №2.
2) Пишите о том, что вы не знаете, что вас интересует. Истина приходит через эмоции. Пишите со страстью.
3) Принимайте отказы. Это явление неизбежное. Необязательно все должны покупать вашу книгу.
4) Откладывайте. Вам не надо писать каждый день. В некоторые дни вас следует взять перерыв: отвлечься, заняться каким-нибудь другим делом.
5) Пишите, чтобы зарабатывать. Бедность не должна быть главным требованием для того, чтоб писать, но питаться, одеваться тоже необходимо.
6) Отложите книгу и посмотрите фильм. Особенно фильмы основанные на классических произведений. Стиль письма радикально изменился по сравнению с прошлыми веками.
Просматривание подобных фильмов поможет вам изучить как усовершенствовать ваши возможности рассказчика. Посмотрите, что выделяется в сцене, обратите внимание на чем задерживается ваше внимание, каким образом диалоги заставляют вас изумляться, смеяться, плакать, на чем сфокусирована камера.
7) Воплотитесь в героя вашего произведения. Попробуйте слушать музыку, которую он слушает, также одеваться, питаться, писать дневник и т.д. Это поможет вам оживить вашу историю и героя.
8) Смейтесь над собой. Не впадайте в депрессию!
9) Не беспокойтесь о поощрение. Если вы не написали ни слова, не думайте о каких-либо наградах, появлениях на национальном телевидении и т.д. Каждый может продать идею, но не каждый может ее донести.
Восемь правил Курта Воннегута: как написать беллетристику
1. Используйте время в произведении таким образом, чтобы ваш герой не тратил его впустую.
2. Дайте читателю минимум одного персонажа, за судьбой которого можно было бы следить.
3. Пусть каждый персонаж желает чего-нибудь, даже если это будет всего лишь стакан воды.
4. Каждое предложение должно нести одно из двух: раскрытие персонажа или предвкушение каких-либо действий.
5. Начинайте как можно ближе к конце, если это реально.
6. Будьте садистом. Неважно насколько хороши и невинны ваши главные герои, сделайте так, чтоб с ними происходили ужасные вещи, для того, чтобы читатель мог увидеть, что из себя представляют эти персонажи.
7. Пишите, чтобы понравиться только одному человеку. Если вы откроете окно и представите любовь всему миру, ваше произведение подхватит пневмонию.
8. Дайте вашим читателям как можно больше информации и как можно скорее. Уберите сомнения. Читатели должны ясно понимать, что происходит, где и почему, так, чтобы они могли сами закончить произведение.
Думаю многим будет интересен этот пост.
(Cтатья Чака Паланика (автора культового "Бойцовского Клуба") «13 советов начинающим писателям», а также эссе Стивена Кинга, где он также даёт замечательные советы начинающим писателям)
"Двадцать лет назад, я с подругой прогуливался по Портленду в конун Рождества. Крупные универмаги: «Мейер и Френк»… «Фридерик и Нельсон»… «Нордстром»… их большие витрины каждая представляла собой простую и милую картину: манекены, демонстрирующие одежду или бутыльки духов, сидят на искусственном снегу. Но витрины «J.J. Newberry’s», черт подери, были набиты куклами , мишурой, скребками, наборами отверток и подушками, пылесосами, вешалками, хомячками, шелковыми цветами, конфетами – ну, вы поняли. И на каждом из сотни различных предметов красовался круглый ценник из блеклого красного картона. И когда мы шли мимо, моя подруга Лаура сказала, взглянув на это:
- Должно быть они оформляли витрину по принципу: «Если витрина выглядит неважно – запихни всего побольше».
Она попала в точку тогда, и я помню это 20 лет спустя, потому что это меня рассмешило. Те другие мило оформленные витрины… Уверен, что они были оформлены стилистами и со вкусом, но у меня не осталось воспоминания о том, как они выглядели.
Для этого эссе моя задача: запихать всего побольше. Набить идеями, как Рождественский чулок, в надежде, что что-нибудь пригодится. Упаковывая посылки читателям в подарок, я кладу туда конфеты, белку, книгу, разные игрушки и ожерелье, и я рассчитываю, что такое разнообразие гарантирует: что-то здесь сочтут абсолютной тупостью, а что-то — совершенством.
Номер Один: Два года назад я написал первое из этих эссе. Оно было про писательство по моему “методу кухонного таймера “. Ты никогда не видел это эссе, но метод заключается в следующем: Когда писать неохота писать, поставь кухонный таймер (таймер для варки яиц в оригинале. прим. пер.) на один час (или полчаса), садись и пиши, пока таймер не зазвонит. Если через час тебя будет так же воротить от писания, ты свободен на час. Но обычно ко времени, когда таймер срабатывает, ты так увлечен своей работой, так наслаждаешься ею, что не сможешь остановиться. Вместо кухонного таймера можешь загрузить стиральную машину или сушилку, чтобы засечь время твоей работы. Чередование вдумчивую работу писательства с бездумной стиркой белья или мытьем посуды дает перерывы, нужные для появления новых мыслей и озарений. Не можешь придумать продолжение истории … почисти туалет. Смени постельное белье. Христа ради, протри пыль с компьютера. И хорошая идея появится.
Номер два: Читатель умнее, чем тебе кажется. Не бойся экспериментировать с формой рассказа и временными скачками. Лично я считаю, молодые читатели отвергают большинство книг не потому что они глупее своих предшественников, но потому, что современный читатель умнее. Кино сделало нас искушенными в способах повествования. И читателя гораздо сложнее шокировать, чем кажется.
Номер Три: Прежде чем сесть и записать сцену, ее стоит немного повертеть в уме и понять ее предназначение. Какие моменты из предыдущих обстановок закроет эта сцена? Какие вопросы она откроет для последующих сцен? Как она продвинет повествование? За работой, за рулем, занимаясь спортом, держи в уме только этот вопрос. Когда появятся мысли, сделай несколько
пометок. И только когда ты продумаешь костяк сцены – можно сесть написать ее. Не отправляйся к этому скучному, пыльному компьютеру с пустой головой. Не заставляй читателя продираться сквозь сцену, в которой ничего или почти ничего не происходит.
Номер четыре: Удиви себя. Уведи историю, или дай истории увести тебя, в такое место, которое восхитит тебя, тогда ты сможешь удивить и читателя. В тот миг, когда ты разглядишь любой хорошо спланированный сюрприз или оборот событий, их наверняка не пропустит и твой изощренный читатель.
Номер пять: Если ты застрял, вернись и перечитай предыдущую сцену, найди упущенные персонажи или детали, которых можно внезапно воскресить, словно “зарытую пушку”. Дописывая Бойцовский клуб, я понятия не имел, что делать с небоскребом. Но перечитывая первую сцену, наткнулся на кусок про смешивание нитры с парафином где говорится что это ненадежный метод приготовления взрывчатки. Это ничтожное отступление (… парафин никогда не срабатывал …) послужило отличной “зарытой пушкой” и спасло мою писательскую задницу.
Номер шесть: Используй писательство как повод хорошенько потусоваться каждую неделю – даже если ты зовешь эти тусовки «Занятиями». Используй любую возможность провести время среди других людей, которые ценят и поддерживают писательство. Это уравновесит часы, проводимые тобой в одиночестве за письмом. Даже когда однажды ты продашь свое произведение, никакие деньги не возместят тебе время, которое ты провел в одиночестве. Так что забирай предстоящий «гонорар» авансом, используя писательство поводом для общения. Поверь мне, к концу жизни ты не станешь с наслаждением вспоминать и смаковать минуты одиночества.
Номер семь: Позволь себе оставаться в рядах Незнающих. Этот совет передавался сотням знаменитых людей, от Тома Спенбауера совет получил я, а теперь и ты. Чем дольше ты шлифуешь свою историю, тем лучше будет ее конечная форма. Не подгоняй книгу к концу и не притягивайте развязку за уши. Все, о чем ты должен думать – это следующая сцена, или несколько. Ты не должен знать всего, что случится вплоть до самого конца. На самом деле, когда знаешь, тебе адски сложно воплотить это.
Номер восемь: Если в рамках повествования тебе понадобится больше свободы, меняй имена персонажей от наброска к наброску. Ведь персонажы — не существуют, и они – не ты сам. Бессовестно меняя имена, получишь необходимую дистанцию, дающую возможность серьезно помучить персонажа. Или еще круче, уничтожь персонажа, если этого требует история.
Номер девять: Есть три вида прямой речи. Не знаю ТАК ли это, но я услышал это на курсах и это пригодилось. Три вида это: Описательный, Инструктивный, и Экспрессивный. Описательный: “Солнце взошло высоко…” Инструктивный: “Иди, не беги…” Экспрессивный: “Ох!” Большинство беллетристов используют только один, максимум — два вида. Используй все три. Смешивай их. Люди разговаривают именно так.
Номер десять: Пиши книгу, которую захочется прочесть самому.
Номер одинадцать: Фотографируйся на обложку своей книги сейчас, пока ты молодой. И получи негативы и права на эти фото.
Номер двенадцать: Пиши только о вопросах, которые действительно тебя волнуют. Только об этих вещах стоит писать. В курсе лекций под названием “Опасное писательство”, Том Шпенбауэр акцентирует, что жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на сочинение кротких безликих, чуждых тебе историй. Том вообще говорил об очень многом, что мне запомнилось лишь наполовину: об искусстве “рукомиссии”, мне это слово не выговорить, но речь идет об осторожности, с которой ты ведешь читателя по сюжетной линии. И также “общение душ”, которое, как я понял, значит скрытое, потаенное послание внутри прозрачного сюжета. Поскольку мне не с руки пояснять тему, которую я только наполовину усвоил, Том согласился написать книгу о своих курсах и идеях, которые он преподает. Называется она “A Hole In The Heart,” и он планирует окончить ее к июню 2006 года, с датой публикации в начале 2007г.
Номер тринадцать: Еще одна история про Рождественскую витрину. Почти каждое утро, я завтракаю в одном и том же кафе, и этим утром человек разрисовывал стекло витрины Рождественскими темами. Снеговик. Снежинки. Колокольчики. Санта Клаус. Он стоял снаружи на тротуаре, рисовал на пронизывающем морозе, выдыхая пар, опуская кисти и валики в краски разных цветов. Внутри кафе, клиенты и персонал смотрели, как он наносит красную, белую и голубую краску на большое стекло витрины. Позади него дождь сменился снегом, падающим по ветру. Волосы художника были всех оттенков седого, его лицо, изможденное и помятое как вислая корма его джинсов. Между сменой цвета, он приостанавливался чтоб отхлебнуть чего-то из бумажного стаканчика. Наблюдая за ним из кафе и уплетая яйца с тостами, кто-то сказал, что это печально. Этот посетитель сказал, что должно быть это опустившийся художник. Должно быть в стаканчике у него виски. Должно быть у него была мастерская, полная непризнанных картин, и теперь жизнь заставила его расписывать занюханные ресторанчики и витрины гастрономов. Как грустно, грустно, грустно. А наш оформитель продолжал наносить краски. С начала весь белый «снег». Затем немного красных и зеленых пятен. Затем немного черной обводки, превратившей цветные пятна в Рождественские чулки и ёлки. Ходивший туда-сюда официант и доливая посетителям кофе, и сказал: “Как ловко. Хотел бы и я так уметь…” И не смотря на то, завидовали мы ему или сочувствовали, этот парень на холоде продолжал рисовать. Добавляя детали и слои краски. Не знаю, когда это случилось, но в какой-то момент его там не стало. Рисунки были такими насыщенными, так здорово заполняли витрину, цвета были такими яркими, что художник исчез. Не важно, неудачник он или герой. Он испарился, исчез, и все, что мы теперь видели – это его работа.
@музыка: Джем - Придумай меня живым
@темы: ремесло